Японская война 1904. Книга 6 - Антон Дмитриевич Емельянов
— Ты правильный парень, Рик, — Кахель потер лоб. — Заодно к доктору надо зайти, а то я Бию задел кулаком, и она что-то долго лежит без сознания. Амихан уже час плачет, даже поспать не дала, но, бог все видит, так оно и лучше вышло.
Кахель неуклюже перекрестился и тут же повернулся к мачте, чтобы на нее отлить. Киреев этим моментом и воспользовался, чтобы оглушить филиппинца ударом по затылку. Теперь утром тот ничего и не вспомнит, а мачту сам подпоручик сейчас и разберет. Надо только зайти к соседям и проверить жену Кахеля: история, что она столько времени не двигается, Кирееву совсем не понравилась. И точно: лежащее на полу тело уже успело остыть, а маленькая девочка, забившаяся в угол, охрипла от крика.
— И ведь всем вокруг на это наплевать! — кулаки подпоручика сжались, и он, недолго думая, подхватил девочку на руки и перенес к себе. Тут она хотя бы согреется и уснет, а он пока уберет антенну и подумает над тем, как теперь жить дальше.
Или, может, пока он на связи, спросить совета у генерала? Пять лишних минут ничего же принципиально не изменят.
Глава 23
Огинский устало потер лоб. Ошибки в охране французского генерала могут стоить России новой войны, и это только его вина. Сегодня, чтобы разобраться в себе, он решил лично встать на ночное дежурство в башне связи.
— Вероятно, мне надо попроситься в отставку, — тихо сказал он заглянувшему в гости Корнилову. Они с командиром полевой разведки не очень ладили, но сейчас, возможно, именно совет соперника ему и был нужен. Да и тот что-то почувствовал, иначе вряд ли бы стал заходить вот так в ночи.
— А вы видели толщину стали на броненосцах? — неожиданно спросил Лавр Георгиевич.
— Много. Но при чем тут это?
— На старых кораблях такого не было, но современные пушки могут потопить хоть деревянную каравеллу, хоть новейший броненосец. Нет идеальной защиты, как бы люди ни пытались ее добиться. Но броненосцы все же лучше… — он хмыкнул. — В общем, к каждому замку найдется ключ. И кому как не мне знать это, потому что в каждом сражении как раз я и мои люди подбираем эти ключи к вражеской обороне.
— И всегда справляетесь? — Огинский оценил мысль Корнилова.
— Всегда. Иногда это бывает сложно, иногда приходится платить кровью, но решение есть всегда. Так что, Алексей Алексеевич, вам нужно смириться с тем, что вы будете проигрывать. А потом сразу же возгордиться, потому что перед вами стоит задача сломать один из законов природы. Создать защиту, которую однажды не сможет пройти ни один наш враг.
— Спасибо, — Огинский почувствовал, как его горло сжалось от волнения, так его зацепили слова Корнилова. Смириться и возгордиться: это действительно то, что ему было нужно.
А потом неожиданно запищал один из опечатанных приемников. Тех, что выделили под уникальные частоты пластин, выданных азиатским агентам.
— Номер три, Филиппины, первый доклад, — Огинский сразу узнал, кто именно смог выйти на связь.
— И что там у американцев? — у Корнилова был допуск к секретной информации первого уровня, так что Огинский передал ему вторую часть сообщения, чтобы побыстрее разобраться с его расшифровкой.
Две минуты, и вот оба разведчика переглянулись. Тайна с заказчиком убийства французского генерала оказалась окончательно раскрыта — жаль, что даже теперь ничего было не изменить.
— Даже когда все расскажем, никто не поверит! — Огинский врезал кулаком по столу.
— Генерал поверит.
— В наших-то я не сомневаюсь. Не поверят союзники и другие страны.
— И они, думаю, тоже поверят. Но вот захотят ли это признать, другой вопрос, — Корнилов потер лоб. — Начинаю понимать, почему Вячеслав Григорьевич столько усилий вкладывает в радиосвязь и возможность напрямую общаться с людьми из других стран. Учитывая, как сейчас газеты могут внушить практически любую мысль, свой голос за границей нам просто-таки необходим.
— А что думаете насчет особого отряда броневиков?
— Хорошая идея. Если они будут налетать на нас наскоками, а потом уходить на подконтрольную англичанам территорию Китая, может выйти очень неприятно. Они выбирают цель, место и время. Мы же только защищаемся.
— А идеальной защиты нет и не может быть, — кивнул Огинский, повторяя то, с чего они начали этот разговор. — И тогда…
В этот момент аппарат пискнул, начиная прием нового сообщения — пришлось отвлечься на расшифровку, и еще через пять минут оба разведчика растерянно смотрели друг на друга.
— И что ему сказать? — на этот раз Корнилов не знал ответа. Да даже намека на него.
— Пьяницу добить, инсценировать несчастный случай, девочку взять к себе. По возможности потом вывезем их вместе, — а вот Огинский сжал зубы и принял решение.
— Уверены? — уточнил Корнилов. — Тот филиппинец ни в чем не виноват.
— В этом я не уверен. Как минимум, он уже убил жену. А еще я сомневаюсь, что он точно все забудет. Возможно, уже скоро мне никто из офицеров руки подавать не будет, но я смирился… Смирился, наверно, еще тогда, когда Макаров отказался меня повышать и единственного до сих пор держит в поручиках.
— Думаете, из-за этого?
— Не знаю, да и знать не хочу. Главное, я уже понял, что ради дела мне придется пачкать руки, и если тот же Киреев еще не осознал, какая у нас работа, то это только моя ошибка, что я его таким допустил до операции.
Огинский пытался казаться уверенным в себе и непреклонным, вот только внутри его трясло от сомнений. Единственное, что помогало держаться — это простой и циничный расчет. Если оставить все, как есть, погибнут двое. Разведчик, который наследил, и девочка, которая по возрасту очень скоро повторит судьбу матери. Если же он примет на себя ответственность, то смерти достанется только один. Разве не просто?
— Страшный вы человек, Алексей Алексеевич, — наконец, после долгой паузы выдал Корнилов.
А потом они вместе отбили сообщение с новыми инструкциями.
* * *
После успешной зачистки банд у шахт Бэньси роту Дроздовского снова расширили. Причем по новым штатам, которые генерал Макаров постепенно вводил для всей 2-й Сибирской, и они начали представлять собой по-настоящему самостоятельную боевую единицу.
Четыре отделения, в каждом по два пушечных и два транспортных броневика. Из пехоты —
