Оракул с Уолл-стрит 8 - Алим Онербекович Тыналин
— Каких именно?
— Сталелитейных магнатов, оружейных заводчиков, химических концернов. Темы обсуждений засекречены, но мои источники говорят о «промышленной кооперации» и «международной стабилизации рынков».
— А конкретнее?
— Говорят о создании международного альянса промышленников. Цель — предотвратить экономические кризисы через контролируемое регулирование производства и цен.
«Альянс промышленной стабильности» — та же организация, о которой упоминал Честерфилд. Но если она ведет переговоры в Вашингтоне, значит, американские власти в курсе происходящего.
— А правительство поддерживает эти планы?
— Официально нет. Неофициально некоторые министры считают идею разумной. Особенно после недавних колебаний на бирже.
— Какие министры?
— Торговли, промышленности, даже военное ведомство проявляет интерес. Говорят о необходимости «международной координации» в случае экономических потрясений.
Если американское правительство рассматривает возможность передачи контроля над экономикой международной организации, ситуация серьезнее, чем я предполагал.
— Смит, а есть информация о германском участии в этих планах?
— Немцы? — он нахмурился. — Странно, что вы спрашиваете. Да, германские представители самые активные участники переговоров. Особенно люди от крупных промышленных концернов.
— Krupp? IG Farben?
— Именно они. Плюс несколько банков из Гамбурга и Франкфурта. Очень солидные люди, очень убедительные предложения.
Мы допили кофе в молчании. Картина становилась все более ясной и пугающей. Германские промышленники создали международный альянс под благородными лозунгами экономической стабилизации. И некоторые американские политики готовы были поддержать эту идею.
Возвращаясь в офис, я размышлял об услышанном. В 1931 году в Германии набирала силы партия, которая через несколько лет развяжет мировую войну. И уже сейчас германские промышленники готовили почву для контроля над мировой экономикой.
О’Мэлли ждал меня с новыми телеграммами:
— Босс, странные новости. Все атаки в Европе внезапно прекратились. Одновременно, как по команде.
— А что взамен?
— Вот тут становится интересно. Европейские партнеры сообщают о начале массовых покупок. Кто-то скупает акции американских железных дорог через лондонские банки.
— Какие именно дороги?
— Pennsylvania Railroad, New York Central, Baltimore Ohio. Все крупнейшие транспортные артерии Восточного побережья.
Железные дороги, оборонные заводы, химические предприятия… Кто-то методично приобретал контроль над ключевыми элементами американской экономики.
— О’Мэлли, а есть информация о покупках в других регионах?
— Да, босс. Из Чикаго сообщают о скупке сталелитейных заводов. Из Детройта — автомобильных предприятий. Из Питтсбурга — угольных шахт.
— Все через те же европейские компании?
— Все через них. Но есть новая деталь, теперь они не скрываются. Операции проводятся открыто, через крупные банки, с полным соблюдением законности.
Это меняло дело. Фаза тайных атак закончилась, началась фаза открытых приобретений. Кто бы не стоял за операциями, он больше не боялся огласки.
Телефон зазвонил. О’Мэлли снял трубку:
— Мистер Стерлинг, звонят из Сан-Франциско. Говорят, что неизвестные покупатели скупили контрольный пакет Pacific Maritime Bank.
— Те же методы?
— Те же методы, но в открытую. Никаких подставных фирм, никакого сокрытия. «European Industrial Consortium» прямо заявил о приобретении банка «для расширения трансатлантических операций».
Я подошел к карте и отметил новые точки покупок. Получалась стройная система: контроль над транспортом, промышленностью, финансами и коммуникациями. Классическая схема экономического завоевания.
— О’Мэлли, — сказал я, изучая карту, — наши противники перешли к открытой фазе операции. Теперь они не атакуют, они покупают.
— Но зачем?
— Чтобы через несколько лет контролировать американскую экономику изнутри. А когда придет время, использовать этот контроль в своих целях.
— Каких целях?
До прихода нацистов к власти оставалось два года. До начала войны — восемь лет.
— Подготовка к войне, О’Мэлли. Самой страшной войне в истории человечества.
И мы только что стали свидетелями первых шагов этой подготовки.
* * *
Дождь начался именно тогда, когда О’Мэлли больше всего нуждался в сухой погоде. Мелкие капли барабанили по козырьку его шляпы, превращая вечерний Манхэттен в размытую акварель из неоновых вывесок и мокрого асфальта.
Патрик О’Мэлли не любил играть в детектива. Его дело охранять босса, разбираться с неприятностями и иногда ломать пальцы тем, кто плохо понимает деловые предложения мистера Стерлинга.
Но когда босс попросил найти происхождение загадочного документа, О’Мэлли взялся за дело с тем же усердием, с каким когда-то ирландские докеры учили его не задавать лишних вопросов.
Единственная зацепка была тонкой как паутина: типографская метка в углу официального бланка «European Industrial Consortium». Мелкими буквами, почти незаметно: «Meridian Press, Est. 1919».
Телефонный справочник Манхэттена оказался толще библейского писания и в два раза менее полезным. Но после двадцати минут поисков О’Мэлли нашел адрес: Докер-стрит, 57, подвал.
Странное место для типографии, обслуживающей европейские финансовые концерны. Слишком далеко от Уолл-стрит, слишком близко к местам, где честные люди не задерживались после заката.
Докер-стрит встретила О’Мэлли запахом рыбы, машинного масла и чужих секретов. Уличные фонари горели через один, создавая карманы света и тени, удобные для тех, кто предпочитал оставаться незамеченным. Дом номер пятьдесят семь оказался узким трехэтажным зданием, зажатым между складом угля и конторой судоходной компании.
Вывеска «Meridian Press» висела над входом в подвал, едва заметная в тусклом свете. О’Мэлли спустился по скользким ступенькам, толкнул тяжелую дверь и оказался в мире чернил, бумаги и механического грохота.
Типография была маленькой и тесной. Два печатных станка времен президента Тафта занимали большую часть помещения, между ними протискивались стеллажи с бумагой и банки с краской. За одним из станков возился невысокий темноволосый мужчина в испачканном фартуке.
— Мы закрыты, — сказал он, не поднимая головы.
— Сальваторе Медичи? — О’Мэлли достал из кармана поддельное удостоверение страхового агента, изготовленное специально для таких случаев.
Итальянец обернулся. Лицо у него было нервное, с глазами человека, который слишком много знает и слишком мало спит.
— Кто спрашивает?
— Томас О’Хара, Metropolitan Insurance, — О’Мэлли протянул удостоверение. — Расследую случай мошенничества с использованием поддельных документов. Возможно, кто-то злоупотребил услугами вашей типографии.
Медичи взглянул на удостоверение, затем на лицо О’Мэлли. Что-то в его взгляде говорило о том, что неприятности он ожидал уже давно.
— Не знаю ни о каком мошенничестве, — сказал он осторожно.
О’Мэлли достал из кармана бланк «European Industrial Consortium»:
— Это ваша работа?
Медичи бросил взгляд на документ и побледнел:
— Откуда у вас это?
— Документ использовался для оформления мошеннической сделки на полмиллиона долларов. Если типография замешана в преступлении, это может дорого обойтись всем участникам.
Это была ложь, но достаточно правдоподобная. Медичи нервно вытер
