Письма солдат - Андрей Владимирович Максимушкин
На штабы и командование соединений, береговые управления валилась неимоверная нагрузка. Разнесенные на многие часовые пояса театры военных действий вынуждали путать день с ночью, неделями довольствоваться урывками сна. Нагрузка на психику, неимоверное бремя ответственности давили, как Сизифов камень.
Люди на палубах и в рубках тоже не выдерживали. И армии это касалось. В Первой Мировой после лавинообразного роста психозов и нервных срывов, после того как столкнулись с массовой апатией, потерей вкуса жизни у закаленных в боях солдат пришли к ротации на линии боевого соприкосновения. Теперь это коснулось всех. Современная война каждую минуту подкидывала новые каверзы.
Макаров прокручивал в голове разговор с императором.
— Вадим Степанович, готовьте резервы. Мне нужны три Макарова и сотни толковых морских офицеров, — нетерпящим возражения тоном заявил Алексей Второй.
— Очень сложно. Трудно подбирать людей.
— Ищите. Ставьте задачи и смотрите. Вы сгорите, кто будет янки громить и на Кубу высаживаться? Кому я поручу штурм Панамского канала? Ваших ближних мало.
— Ваше величество, в Северном море мои люди провели опыт с использованием на «Наварине» авиаотряда со строящегося авианосца.
— Хорошо. Где дублирующие отряды на каждый эскадренный авианосец?
— Людей мало. Если помните, когда обсуждали подготовку кадров военного времени, я и Михаил Александрович категорически потребовали не сокращать летные часы в авиашколах. Весь резерв, весь рост выпуска поглощают новые корабли.
— Решайте вопрос. Думайте головой. Я лично от себя подскажу, флотской авиации на Балтике уже делать нечего. На других флотах, думаю, обстановка аналогична.
Разговаривали долго. Наступил вечер. В Здании Кабмина закрывались кабинеты, пустели коридоры, расходились и разъезжались по домам чиновники и письмоводители. В крыле с императорскими кабинетами остались только охрана и два секретаря. Вскоре царь отпустил с работы последних помощников.
Макарова на улице ждали машина и охрана. Завтра утром лекция в генштабе. Ночь коротка, а надо еще успеть пробежаться по черновикам. Впрочем, вице-адмиралу не привыкать. Работа наставника, общение с молодежью, размеренный режим делали свое дело. В голове неугомонного адмирала уже рисовались контуры операций на следующий год.
Летчики «Выборга» угадали общее направление, но ошиблись с целью. Корабли прошли мимо Гваделупы. На следующее утро объявили повышенную боеготовность. Пока механики готовили и снаряжали самолеты в ангаре, полковник Черепов построил летный состав на палубе. Только сейчас людям объявили, что они находятся на 140 миль к зюйду от Пуэрто-Рико. Пополненные до штата эскадрильи «Синопа» и «Наварина» атакуют аэродромы и укрепления противника. «Выборгу» поставлена задача обороны эскадры. Рядом действует «Гинденбург», при необходимости придется защищать и немцев.
— Может быть обойдется? — тихо предположил один из истребителей, когда эскадрилья спускалась в ангар.
— Ты сам то в это веришь? — резко обернулся Кирилл.
— Нет, но очень хочется.
Через три часа на корабле взревели сирены громкого боя. Две истребительные эскадрильи на палубе, бензин под завязку, пулеметные и снарядные ленты уложены, оборудование проверено, все приводы работают как часы. Самолеты третьей эскадрильи в ангаре со сложенными крыльями, поднять их наверх дело двух четвертей часа.
Поручик Сафонов скатился по трапу из авиарубки и подбежал к своим людям. Все готовы к бою, подтянуты, лица серьезны.
— Карты на палубу, — Борис Феоктистович расстегнул планшет. — Мы вот здесь, записывайте координаты. После взлета курс на десять часов. «Наварин» от нас в двадцати милях. Мы прикрываем авианосец.
— Противник известен?
— Нет. Приказ: «Защитить ударное соединение», и точка.
— Когда взлет?
— Прямо сейчас. По машинам!
Лихой налет палубной авиации разворошил осиное гнездо. Бомбардировщики с молниями и крестами на крыльях уходили в море, за ними на земле полыхали пожары, с треском разлетались снаряды из разбомбленных складов, чадили разбитые самолеты и машины. На аэродромах пели сирены пожарных машин, солдаты и техники выносили в безопасное место раненых, заливали водой и пеной пожары. Одновременно из капониров выкатывались уцелевшие машины. Их было чертовски много.
Подготовка самолета к вылету занимает время. Надо залить баки бензином, подвесить бомбы, снарядить пулеметы. Однако, на что в мирное время уходят сутки, на войне под угрозой повторного визита «Бакланов», «Поморников», «Зигфридов» и «Штукас» делается за два часа.
Ветеран русского флота «Наварин» принял самолеты и бодро шевелил винтами, наматывая милю за милей. Вокруг корабля плотным ордером выстроились крейсер и эсминцы. Двадцать минут назад патруль заметил и отогнал скоростной двухмоторный бомбардировщик противника. Ожидаемо. Каперанг Анин только мрачно усмехнулся и распорядился: «смотреть внимательнее». Павлу Павловичу не нравилась идея использовать его корабль в качестве пахучего и кусачего сыра, но все остальные варианты еще хуже. Еще хуже, авианосец так и не успел в доковый ремонт после сражения у Антигуа.
Первый крупный отряд самолетов прошел мимо, скорее всего, противник не нашел корабль. Хорошо, пусть жгут бензин над морем и до рези в глазах вглядываются в отблески на горизонте. Следующая группа вышла прямо по курсу. Их встретили свои патрули и эскадрилья георгиевских орлов с «Выборга».
— Нам не повезло, — констатировал каперанг.
С высоко вознесенного над волнами мостика эскадренного авианосца хорошо виден густой дымный след за падающим бомбардировщиком. Над самой водой летчик выровнял машину. В этот момент почти вертикально на подранка спикировал «Сапсан». Остекление кабины разлетелось в дребезги. В бинокль видно, как в самолете рвутся снаряды. «Дуглас 'Драгон» кивнул носом и врезался в набегающую волну. От удара самолет перевернулся. Хвост поднялся над водой и плавно погрузился.
Тем временем с оста подходила эскадрилья «Виндикаторов». Морально устаревшие одномоторные легкие бомбардировщики дерзко атаковали авианосец. Воздушный патруль раздерган. Вроде в воздухе три эскадрильи, но часть «Сапсанов» завязла в собачьей свалке с белозвездыми «Уорхоками» и «Кобрами». Остальные раздерганы по всему горизонту.
Загрохотали зенитки. Янки упрямо перли через разверзшийся ад. Двое свалились в последнее пике, один отвернул с дымным шлейфом от мотора. Остальные прошли. Авианосец рубил волны на полном ходу. Все палубные операции прекращены. Палубная команда и механики скатились в низы, сейчас от них толку нет, а если что случится пополнят аварийные расчеты.
Четверка бомбардировщиков сваливается в пикирование. Самолеты стремительно растут в размерах. В гнездах и на площадках заливаются лаем «дыроколы» и «эрликоны». Палубу затягивает пороховым дымом, он стекает с настила и стелется над водой за кормой.
— Право руля, — командир даже не смотрит на людей, все внимание на самолетах.
Огромный стальной бегемот ложится в циркуляцию. Рули отклоняют белые струи от винтов, корму заносит.
