Инженер Петра Великого 7 - Виктор Гросов

за окном, на парящего в вышине коршуна, я понимал, что цепляюсь за вчерашний день. Нагревать воздух… Все равно что прилаживать паровую машину к скаковой лошади. Громоздко, неэффективно. Раз уж у меня в руках появился безопасный и легкий источник энергии, зачем вообще нужен этот огромный, неповоротливый мешок с теплым воздухом? Не проще ли найти нечто, что легче воздуха само по себе?

Эйфория от найденного решения — безопасного электронагревателя — угасла, едва успев родиться. Потерев виски, я ощутил, как мозг, привыкший искать оптимальный путь, бунтует против этой половинчатой, компромиссной схемы. Да, проблема пожароопасности решалась, но какой ценой? Перспектива тратить драгоценную энергию «воздушной батареи» на банальный нагрев была абсурдна. Все равно что топить ассигнациями печь, чтобы вскипятить чайник. Энергия должна была идти на движение, на преодоление ветра, а не на борьбу с гравитацией дедовским методом.

Уцепившись за мысль об электронагреве, я начал было проектировать улучшенную «Катрину», но расчеты все яснее обрисовывали монстра. Чтобы поднять вес батарей, нагревателя и экипажа, требовался шар еще большего размера, а значит, и парусность его становилась чудовищной. Безопасный, однако столь же беспомощный раб ветра. Я снова уперся в стену.

В состоянии полного тупика я выглянул в окно. Спасение пришло от небольшого, заросшего камышом озерца, мимо которого проезжала карета. Над водой плавал легкий туман, и из него, словно пузырьки со дна, поднимались болотные огоньки. Метан. Горящий газ, который легче воздуха. Мысль, до этого ходившая по кругу, сорвалась с привязи и устремилась в совершенно ином направлении: зачем греть воздух, если можно найти газ, который легче него сам по себе?

Память подбросила имя из туманного будущего: Генри Кавендиш. «Горючий воздух». Водород, что наполнит дирижабли, станет символом триумфа и причиной страшнейшей катастрофы. Технология его получения, наверняка была доступна уже сейчас — простейшая реакция кислоты с металлом.

Как наладить производство водорода в 1707 году? Мысль заработала с лихорадочной скоростью, выстраивая цепочку.

Кислота: серная, «купоросное масло», уже известна.

Металл: дешевые железные опилки и стружка с оружейных заводов.

Процесс: увеличенный до промышленных размеров аппарат Киппа. Огромный свинцовый чан для железа и кислоты, который придется ставить в проточную воду для охлаждения, иначе вся затея превратится в маленький, но очень злобный вулкан.

Конечно, оставалась главная проблема — опасность. В памяти всплыли кадры горящего «Гинденбурга». Но тут же пришло и контраргумент: десятки тысяч дирижаблей до него летали на водороде успешно. Проблема не в газе, а в источнике огня. В отличие от будущих бензиновых моторов, мой электродвигатель не искрил — огромное, решающее преимущество. Риск был, конечно, хато он был приемлемым и управляемым.

Идея монгольфьера умерла окончательно. На пепелище старого проекта воображение уже рисовало контур совершенно нового аппарата.

Первым делом — оболочка. Газовый дирижабль должен был «шить пустоту», держать летучий газ, не пропуская его. Адаптировав технологии начала XX века, я мысленно спроектировал многослойный «пирог»: внутренний слой из тончайшего шелка, герметизирующий — из нескольких слоев ткани, проклеенных рыбьим клеем и пропитанных эластичным лаком на основе олифы, и внешний, защитный — из лучшего парусного полотна. Даже так оболочка будет пропускать газ, ограничивая дальность полета. Значит, на земле нужна система быстрой дозаправки.

Второе — форма и каркас. Чтобы лететь против ветра, «Катрине» требовалась аэродинамика. Щука быстра, потому что вытянута — она не борется с водой, а разрезает ее. Значит, и мой аппарат должен скользить, а не бодаться с ветром. Вытянутый, сигарообразный, с заостренным носом и стабилизаторами на хвосте — такой полужесткий дирижабль. Вдоль его нижней части должен был проходить легкий и прочный продольный киль. Ажурная ферменная конструкция, как на моих мостах, из лучшего дерева, стянутая стальными тросами, как тетива лука. К этому хребту будут крепиться гондола, двигатели и хвостовое оперение — полноценные рули высоты и направления.

И наконец, решение проблемы управления высотой, подсказанное природой. Рыба меняет глубину, надувая или сдувая плавательный пузырь. Гениально же! Такие же пузыри, баллонеты, нужны были и мне — внутренние мешки (или баллоны), куда можно закачивать или стравливать обычный воздух электровентилятором. Накачивая воздух, аппарат тяжелеет и плавно снижается. Выпуская — легчает и поднимается. Это позволяло маневрировать по высоте с ювелирной точностью, не сбрасывая балласт и не теряя драгоценный водород.

Силовая установка оставалась прежней — моя надежная «Триада», но теперь вся ее энергия шла только на движение. Результаты превзойдут все ожидания. Это позволяло поставить более мощный двигатель, а то и два по бокам гондолы для дифференциальной тяги, что даст невероятную маневренность. Скорость могла возрасти до тридцати, а то и сорока верст в час. Дальность полета, освобожденная от затрат энергии на подъем, увеличивалась до ста пятидесяти верст.

Это была оперативная стратегия. «Катрина — 2.0» могла висеть над полем боя. Она могла уйти в глубокий рейд, обогнать вражескую кавалерию, заглянуть за горизонт и вернуться с бесценными сведениями.

Карета качнулась, выезжая на ровный участок дороги. Впереди, в сиреневой дымке, уже проступали очертания Ясс. Я откинулся на подушки. В голове — приятная пустота. Хаос сомнений и обрывков знаний наконец-то сложился в стройную, законченную концепцию. Идеальная машина для новой войны. Оставалось одно — воплотить ее в дереве, ткани и металле.

Подпрыгнув на булыжной мостовой, карета въехала в ворота Ясс, и город тут же оглушил нас шумом оживленных улиц, запахом дыма и свежего хлеба. Возница что-то крикнул страже; та, завидев имперский штандарт моего эскорта, торопливо засуетилась. Хотя тело ломило от долгой дороги и измотанный организм требовал отдыха, разогнанный добела мозг не давал ни минуты покоя. Мысль уже перешагнула через чертежи отдельного аппарата, оставив позади роль изобретателя. Теперь я мыслил как организатор, создающий с нуля новый род войск. Ведь построить один, даже самый совершенный дирижабль — ничто. Все равно что выковать идеальный палаш и ждать, что он в одиночку выиграет войну. Нужна система.

Во-первых, производственная цепочка. Кровь будущего флота, его жизненная сила — цинк для батарей. Источник его был не в Европе, где за каждую крупицу пришлось бы платить золотом и унизительными просьбами, а у себя, в Сибири. Еще при создании «Вольтова столба» я столкнулся тем, что цинк не известен. А это проблема.

В памяти всплыл Федька, с досадой отбросивший в сторону сероватый камень: «Дрянь какая-то, обманка. При обжиге лишь белый дым дает, а толку никакого». Тогда я не придал этому значения, а ведь невзрачный камень был сфалеритом, ключом к неисчерпаемому источнику энергии! Нужно узнать где Федька сфалерит тогда нашел.

Дальше — высокие технологии. Секретный завод возле Игнатовского,