Шарлатан 3 - Квинтус Номен
Глава 15
Каникулы я провел весело, то есть не то чтобы сильно веселился, однако в родном доме как-то жизнь теплее становится. Так что я днем с бабой Настей в основном обо всяком разговаривал, помогал ей по хозяйству… то есть старался все сделать, потому что баба Настя уж больно сильно постарела и ей дела всякие делать было уже трудновато. Иногда заходил в гости к деду Митяю: он все еще «коптил небо», как он сам говорил, и даже за пчелами своими ухаживал… ну, как мог – и я очень порадовался тому, что он нашел в деревне себе «сменщика» из молодых парней. Причем парень был очень ответственным, уже в армии даже отслужившим, и он как раз не только за пчелами следил, но и за тем, чтобы и у деда дома все в порядке было. К Надюхе зашел пару раз – она опять ушла в декрет, но все равно постоянно в школу свою шастала, за порядком там следила. И отдельно следила на Марусей: все же сестренка уже в десятом училась – а «воспитать еще одного четырнадцатилетнего выпускника» Надюха считала крупным достижением (не своим, а именно всей школы) и сестренке сильно помогала «закончить школу с медалью». Я тоже как мог помогал – но, судя по всему, Марусе моя помощь и не особо уже была нужна. Тем более не нужна помощь в изучении иностранного языка: ее наша «англичанка» после моей помощи еще раньше сильно ругала за «неправильное произношение», так что по этой части я давно уже свои потуги подавил. Но кое-что объяснить сестренке по части математики все же оказывалось полезным – то есть я считал, что это полезным будет, правда не для «школы и медали», а на будущее. Потому что сестренка решила поступать именно в университет и там как раз математику и изучать. А так как она – после моих рассказов – явно нацелилась на кафедру Неймарка, то ей было крайне полезно заранее изучить основы хотя бы той же линейной алгебры. Не для того, чтобы потом ее не учить, а чтобы по-настоящему понимать, что это такое.
Но время летит удивительно быстро, и каникулы как-то неожиданно закончились. Действительно неожиданно, потому что я даже за календарем практически не следил. Ну не интересовали меня какие-то там циферки на бумажках, которые баба Настя с очень торжественным видом отрывала каждое утро, меня там всего лишь одна дата интересовала. И на учебу я не опоздал лишь потому, что в последний день каникул мои «двоюродные», тоже отдыхать в деревню перебравшиеся, робко поинтересовались: я их в город с собой на машине подвезу или им строит на поезде все же ехать…
А в городе даже занятия в университете меня из состояния напряженного ожидания не вывели. После занятий я закрывался в своей комнате и героически переводил в двоичный код уже написанные мною куски ассемблера. Небольшие еще куски, но дописать остальное я просто не мог, сосредоточиться не получалось – а тупая работа по переводу одних циферок в другие все же мозги особо и не затрагивала. А двадцать пятого февраля парни из индустриального приволокли мне свое первое изделие: примитивный перфоратор для восьмидорожечной перфоленты с тридцатью двумя кнопками. Шестнадцать для одного края ленты и шестнадцать для другого. На самом деле «рабочих» кнопок было по пятнадцать, а еще две кнопки просто ленту сдвигали на одну позицию – но с такой машинкой было уже легко дырки набивать в соответствии с шестнадцатеричной записью кода на бумажке. Очень, между прочим, медитативное занятие, позволяющее вообще мозг отключить – но даже дырявить перфоленту у меня получалось с огромным трудом. А на занятия в университете я вообще с этого дня забил. То есть и до того я их посещал чисто формально, а теперь и вовсе в университет ходить перестал.
В ночь на первое марта я вообще заснуть не смог, и вырубился только после обеда – но, понятное дело, никаких особых новостей в этот день не было. И второго тоже все было как-то спокойно, затем и третьего, и четвертого. И пятого, шестого и даже седьмого никто никаких важных правительственных сообщений не публиковал. А восьмого, без нескольких минут десять, ко мне в комнату робко просунула голову Валька и спросила:
– Ты телевизор пойдешь смотреть? В газете написали, что в связи с праздником сам товарищ Сталин по телевизору выступать будет!
Товарищ Сталин выступил. Сначала поздравил всех женщин страны с праздником, пожелал им всяческих успехов в труде и личной жизни, а затем сообщил, что в этом году запускается новая правительственная программа массового строительства жилья в городах и селах, подготовка которой велась три предыдущих года. А теперь строительная промышленность полностью к выполнению восставленных партией и правительством задач готова и в текущем году жилья в стране будет выстроено в три раза больше, чем даже в пятьдесят втором, а с каждым годом темпы строительства будут лишь увеличиваться.
И пока я смотрел это выступление по телевизору, меня очень быстро отпускало. Ведь в самом-то деле глупо было думать, что в «этой» истории все пойдет точно так же, как в «прошлой». Ведь и война раньше закончилась, причем с гораздо меньшими потерями, и кукурузника больше нет – так что, скорее всего, и переживаний у Иосифа Виссарионовича поменьше было, или – тоже вариант – враги, которые его отравили, больше ничего уже сделать не могут. Много было разных вариантов, ведь о смерти Сталина столько разного рассказывали – а теперь случился совсем другой. Совсем-совсем другой, и оказалось, что я к такому не готов…
Шестого марта Иосиф Виссарионович собрал небольшое совещание: было принято решение приурочить объявление о запуске программы жилищного строительства к празднику, и он захотел некоторые детали уточнить. В целом программа и без деталей народу должна была очень понравиться, но Сталин не терпел, если в цифрах допускаются какие-то неточности, а цифры сейчас менялись очень быстро, ведь работа по подготовке массового строительства вообще ни на час не приостанавливалось. И товарищ Струмилин, который последний месяц за этими цифрами внимательно наблюдал, кое-что уточнить смог:
– Если по мелочи, то за последнюю неделю были запущены
