Аландская Звезда - Иван Валерьевич Оченков
Практически одновременно выпущенные ими бомбы поразили почти догнавшую «Стерлядь» французскую двухорудийную канонерскую лодку «Ла Драгонн». То есть одна из них легла прямо перед форштевнем, зато вторая угодила прямиком в готовую к выстрелу пушку, отчего та немедленно разорвалась, покалечив разом большую часть орудийной прислуги. Вдобавок ко всему, один из осколков воспламенил оказавшиеся на палубе картузы с порохом, отчего на канонерке тут же вспыхнул пожар.
Следующим отличился «Сорванец», которым командовал лейтенант с трудно произносимой для русского человека фамилией — Клапье-де-Колонг. Отчего друзья и товарищи звали Константина просто Колонгом. Выпущенный ими 60-фунтовый снаряд поразил в борт винтовой шлюп «Пеликан», заставив его отказаться от погони и повернуть назад.
Остальные наши корабли: «Проказник» лейтенанта Сухопрудского и «Забияка» Хоменко действовали не менее удачно, отогнав своим огнем английские канонерки «Твинджер» и «Сторк». Не ожидавшие такого отпора союзники начали разворачиваться, оставив лишившегося управления «Дракона» без поддержки.
К счастью для немногих уцелевших французов, на русских кораблях было лишь по одному крупнокалиберному орудию, которое к тому же не слишком быстро заряжалось. Иначе бы «Ла Драгонн» просто расстреляли. Но когда Иванчины заметили, что вражеская канонерка не подает признаков жизни, они, не сговариваясь, подошли к нему. Убедившись, что на палубе нет никого, кроме убитых и раненых, русские моряки, недолго думая, взяли противника на буксир и утянули его на внутренний рейд. Остальные мигом сообразили, что происходит, и прикрыли их маневр огнём своих пушек и митральез.
Впоследствии этой незначительной, в сущности, стычке дадут громкое название — «Битва лейтенантов», поскольку и с той и с другой стороны кораблями командовали офицеры именно в таком чине. Братья Иванчины станут героями и получат золотое оружие с надписью «За храбрость». Колонг станет кавалером ордена святого Георгия IV класса. Тяжелораненого Бойе отметят «Владимиром» с мечами. Остальным достанется «Анна».
Не забудут и нижних чинов. На каждую принимавшую участие в деле канонерку пришлют по четыре «Знака отличия Военного ордена» и столько же «Аландских крестов», которые распределят между собой по жребию сами матросы.
Глава 17
Несмотря на то, что русские корабли давно вернулись на свою базу, экипажи союзной эскадры никак не могли успокоиться. То тут, то там то и дело раздавались крики или даже выстрелы. Чем больше вглядывались в окружавшую их темень часовые и вахтенные, тем чаще им чудились крадущиеся в ней кошмарные московитские миноноски. И лишь с рассветом стало ясно, что никаких врагов рядом нет, а потери, понесенные в ночном бою, просто ничтожны.
Ни один крупный военный корабль или броненосец не только не пострадал, но даже не был атакован. По сути, жертвами коварного нападения стали две канонерки: британская «Руби», утащенная «Ведьмой» на дно и «Ла Драгонн». (В тот момент никто не знал, что последнюю не просто потопили, а захватили в плен и выставили в порту Гельсингфорса на всеобщее обозрение). Что, разумеется, было печально, но не более того. В конце концов, русские ведь тоже наверняка получили повреждения, не так ли?
Тем не менее, союзная эскадра еще какое-то время оставалась в бездействии. Судя по всему, флагманы совещались, решая, чем ответить на дерзкую выходку противника, затем рассылали приказы подчиненным. В общем, было уже без четверти десять, когда английские и французские канонерские лодки и мортирные суда снова пришли в движение и направились к фортам Свеаборга. В общем, практически все было как вчера, если не считать угловатых утюгов «Тоннанта» и «Конгрева», идущих на сей раз вместе со своими легкими силами.
— Прикрывают от нас, — хмыкнул Поклонский.
— Очевидно так, — кивнул стоявший рядом с ним на кое-как починенном мостике не спавший всю ночь Бутаков.
Перенести буйки оказалось не таким уж простым делом. Во-первых, надо было дождаться момента, когда начавшаяся атака миноносок отвлечет внимание вражеских дозорных судов. Во-вторых, обнаружить буйки в полной темноте, ни в коем случае не зажигая при этом свет. В-третьих, перенести их следовало на одинаковое по возможности расстояние, чтобы изломанная за ночь линия не заставила вражеских капитанов насторожиться.
В общем, не будет преувеличением сказать, что русские моряки сделали прошедшей ночью невозможное и все это время начальник бригады был вместе со своими подчиненными. Впрочем, для настоящих марсофлотов не сходить с мостика несколько суток кряду было делом совершенно обыкновенным.
Тем временем неприятельские корабли один за другим занимали свои места, не подозревая, что маневрируют сейчас прямо на минном поле. Однако Бог или дьявол для каких-то своих целей до сих пор хранили союзников. Наконец все было готово, и вражеские корабли открыли огонь. Грохот почти сотни тяжелых орудий вскоре слился в протяжный гул, в котором было трудно распознать отдельные выстрелы.
Ответный залп русских бастионов не заставил себя ждать. Причем, помимо дальнобойных «Баумгартов», по противнику ударили 3-пудовые бомбические пушки, добивавшие теперь до противника.
— Долго же они ждали, — прокомментировал начавшуюся артиллерийскую дуэль не отрывавшийся от подзорной трубы Поклонский.
— Чтобы неприятель раньше времени не спохватился, отчего это наши пушки дальше бить стали, — пояснил ему начальник бригады.
— Тогда понятно.
— Меня больше беспокоит, что союзники битых полчаса толкутся по нашим минным полям, но так до сих пор и не подорвались, — мрачно заметил Бутаков.
— Черт знает, что с этими адскими машинами, — рефлексивно поежившись, вздохнул командир «Бомарзунда». — Бывало, не знавшие о них торговцы проходили через заграждения невредимыми, а иной раз они сами ни с того ни с сего взрываются!
Как и большинство офицеров уходящего парусного флота, он слабо разбирался в современной технике и до ужаса боялся притаившейся в морских глубинах смерти. Хотя, после вчерашнего боя, свой броненосец начал ему нравится. Да, он тесный и неказистый. Внутри вечно шумно и грязно, от множества механизмов, но… быть в бою неуязвимым — это дело!
— Очевидно, морская вода проникла внутрь мин, и взрывчатка отсырела, — вздохнул начальник бригады. — Его высочество предупреждал меня о подобной возможности.
— Что, у всех? — вытаращил глаза Поклонский.
— Надеюсь, что нет, — скрипнул зубами Бутаков, после чего крикнул вниз. — Передайте в машинное, пусть готовятся дать ход!
— Есть! — глухо отозвался какой-то матрос.
Увы, попытка наладить связь с машинным отделением с помощью тянувшихся через весь корабль медных труб с раструбами на конце, именуемых по-французски «амбрюшотами», оказалась не слишком удачной. Рев пушек и шум от паровой машины надежно глушили все звуки. Поэтому приходилось обходиться посыльными.
