Девятый император - Андрей Львович Астахов

Глава 5 (начало)

Глава пятая

Дева молодая на коне скакала,

Красотою душу мне разволновала.

Так была прекрасна – не сказать словами! –

Дева молодая с черными глазами.

Кланялся я низко, говорил цветисто;

«Дева молодая! ты скажи лютнисту

Отчего печален взгляд твой в полдень майский?

Ты же так прекрасна – краше розы райской?»

Дева молодая головой качала,

А потом, рыдая, мне в ответ сказала;

«Ведь на мне проклятье – я скачу по свету,

И рекой кровь льется там, где я проеду!»

Алем д’Агерра «Романс о черноглазой деве

по прозвищу Смерть»

С

тражник вел себя нахально. Он несколько раз обошел лошадку Руменики, изучая то ли саму лошадь, то ли упряжь, то ли всадницу, потом долго и дерзко разглядывал Акуна. Руменика не могла знать, что этот молодой нахал – один из недавно набранных в ополчение горожан. Такие, как он,из кожи вон лезут, чтобы показать себя настоящими забубенными вояками.

- Ну что, долго еще ждать? – не выдержала Руменика.

Стражник помедлил с ответом – видимо, сознание собственной значительности не позволило ему сразу ответить на вопрос какой-то чужестранки.

- А сколько надо, столько и будете, - заявил он. – Чай, не бояре!

- Почем ты знаешь воин? – подал голос Акун. – Женщина, которую ты держишь на морозе, достойна другого обращения.

- Печешься о ней? А сам-то кто таков? – Стражник подозрительно сощурился, переложил копье из левой руки в правую. – Уж не монгол ли? Больно ты на степняка похож.

- Я сын своего отца, - ответил Акун. – А имя мое тебе ничего не скажет.

- Оно и видно, - ухмыльнулся ополченец. – Был бы воин знаменитый, не преминул бы назваться.

- Я не великий воин, - заметил Акун и потерял к стражнику интерес.

Между тем начало вечереть. Мороз окреп, шерсть лошадей начала покрываться инеем. В город потянулись люди, до сих пор остававшиеся за укреплениями посада. Кто-то тащил пойманную рыбу, кто-то – вязанки хвороста и дров. Гуртовщики гнали в город мелкий и крупный скот. Руменика втихомолку ругала стражников самыми грязными словами, которые знала, но делать было нечего. Приходилось ждать. Акун с самого начала предупредил ее, что въехать в город