Александра. Большая игра. - Олег Ростов

— Даже если Вы и ошиблись, Ваше Величество, ничего страшного. Вы же греческого вероисповедания⁈

— Да, я православная. Но меня помазали на царствование двое высших иерархов Христианской Церкви. Архиепископ Рижский от Римско-Католической Церкви и Митрополит всея Руси, от Русской Православной Церкви. Так что я имею право посещать, как православные храмы, так и католические. И не только посещать, но и молится.

— Конечно, Ваше Величество.

В храм мы зашли без оружия. Аббас и Айтан не заходили, ждали нас с наружи с другими кирасирами.

— Скажите, отче, вон там, это картины же?

— Совершенно верно, Ваше Величество. — Кивнул мне Систо Гара делла Ровере. — Хотите посмотреть?

— Да, хочу.

Мы прошли к картинам. Я рассматривала их. Конечно, они все были на библейские темы. Я остановилась перед одной из них. На ней была изображена Мадонна, которая обращается к Сыну своему о милосердии для женщин с маленькими детьми.

— Вам нравится, Ваше Величество? «Это Мадонна Милосердия».

— Да. Что-то знакомое в манере письма.

— Вы видели ранее работы Фра Бартоломео?

Фра Бартоломео!!! Точно! Я прошлой жизни я видела в Санкт-Петербурге, в Эрмитаже его картину «Мадонна с младенцем и четырьмя ангелами». И здесь тоже самое, стиль художника. Манера написания картины. Так, а как давно он жил?

— Видела. А когда он написал эту картину?

— В прошлом году, Ваше Величество. — Ответил Апостольский Администратор. Я шокировано посмотрела на него.

— То есть, Фра Бартоломео жив?

— Жив. Сейчас живёт монастыре Святой Магдалины в Пиан-ди-Муньоне, обители доминиканцев Сан-Марко во Фьезоле, близ Флоренции. Два года назад, брат Бартоломео переболел малярией. И до конца, не вылечился, поэтому его здоровье желает оставлять лучшего. На всё воля Господа нашего. — Мы все перекрестились. Я перешла к следующей картине, написанной на дереве. На ней тоже была изображена Мадонна, но уже с младенцем на руках, которого кормила грудью.

— Это Луккская мадонна, Ваше Величество. Работа фламандского художника Яна ван Эйка. Он написал её почти сто лет назад. Точная дата написания неизвестна. И суда по креплениям, вернее следам креплений, видите, по обоим краям картины, она была центральной частью триптиха. — Пояснил мне Администратор.

— Если триптих, то где остальные две части?

— Неизвестно. Как неизвестен и заказчик картины.

— А как она попала сюда? Её кто-то же принёс, подарил храму?

— Лет пятьдесят назад это произошло. Кто подарил, к сожалению, записей не осталось. Либо утрачены, либо вообще не делались. Говорят, что в образе этой Мадонны, ван Эйк изобразил свою супругу, Маргариту ван Эйк.

Я внимательно рассматривала картину.

— Интересно, что же было изображено на двух других картинах?

— Это не известно. И навряд ли мы когда об этом узнаем, Ваше Величество. Скорее всего они утрачены. Хорошо хоть эта сохранилась.

Я кивнула, перешла к следующей картине. Очень смело написана была. Обнажённая женщина, сидевшая на ложе под балдахином с розой в руках. Я удивлённо посмотрела на Апостольского Администратора. Он прокашлялся.

— Это картина молодого художника. Тициана Вечеллио. Он написал её шесть лет назад, по заказу одного аристократа из Флоренции. Но после написания картины, оплачивать работу молодого художника отказались. Посчитали слишком откровенной. В это время во Флоренции был Один из жителей Лукки, Франческо Гуиниджи. Тициан продал ему картину. А Франческо передал её в храм.

— За сколько он её купил?

— За 50 серебряных флоринов, Ваше Величество.

— За сколько?

— За 50. Вы считаете, что он переплатил? Но сумма заказа составляла две сотни флоринов.

Я смотрела на подручного папы римского. Господи, знал бы он сколько картины этих художников будут стоить в 20 и 21 веке⁈ Миллионы!!!

— Знаете, Ваше Величество, я тоже считаю, что этой картине не место в храме. Её нужно будет убрать. Всё же на ней изображена языческая богиня Венера.

— Я готова купить её. А так же «Луккскую Мадонну» и «Мадонну Милосердия». За эти три картины, две на холсте и одна на дереве, я готова выплатить двенадцать тысяч серебряных ливонских талеров. Ливонский талер равнозначен серебряному флорину. Вес чистого серебра одинаков.

— Сколько Вы готовы заплатить, Ваше Величество? — Если сказать, что Апостольский Администратор был шокирован, значит ничего не сказать. Он даже побледнел. Глаза чуть на лоб не выскочили. Так же был шокирован и епископ Эрар де ла Марк, присутствовавший здесь же.

— Двенадцать тысяч, отче. По четыре тысячи за картину. Тем более от Венеры, Вы, отче, хотите избавится.

Апостольский Администратор и епископ переглянулись.

— Я согласен. — Ответил Систо Гара делла Ровере. Я кивнула, конечно, согласен. Я бы удивилась, если бы он не согласился. Это сейчас Бартоломео, Тициан, ван Эйк не так известные художники, хотя тот же Ян ван Эйк и был востребованным. Но таких как он хватало. Я ещё раз посмотрела на картину Тициана. Я не знала, дожила до моего времени эта его картина, ведь какие-то его творения были утрачены за века, прошедшие после его смерти.

— Я выдам Вам, отче, вексель на 12 тысяч талеров. Вексель Ливонского Королевского банка. Его примет любой банкирский дом Европы.

— Хорошо, Ваше Величество.

Я оглянулась. Нашла взглядом Никифора.

— Никиша, принеси мою шкатулку. — Я возила её в карете. Никифор кивнул и вышел из храма. Вскоре вернулся. Принёс шкатулку. Я достала оттуда бланк векселя. Моё ноу-хау. Тут же была и чернильница с ручкой-пером из золота. Написала на векселе на латыни «двенадцать тысяч талеров». Поставила свою подпись и личную печать. Никифор посыпал мелким песком. Потом встряхнул. Я взяла вексель и передала его Систо. Тот взял, смотрел на вексель. Ну да. Красивый он. Разноцветный и с водяными знаками. Не подделаешь.

— Скажите, отче, а Тициан уже написал свою картину «Любовь небесная и Любовь земная»? — Я не помнила, когда эта картина была написана. Но помнила для кого.

— А что это за картина?

— Там две Венеры изображены. Одна в одеждах, а вторая обнажена. И ещё там присутствует купидон. — Систо задумался. Я решила ему помочь. — Её заказал один аристократ из Венеции, для подарка своей невесте.

— А, вот Вы о ком, Ваше Величество. Я знаю. Картину заказал Никколо Аурелио, секретарь Совета десяти Венецианской республики. Для своей невесты, молодой вдовы Лауры Багаротто. Этот скандал известен во всей Италии. Этот Никколо сам утвердил смертный приговор для мужа