Военный инженер Ермака. Книга 1 - Михаил Воронцов
— Ты здесь не на своем месте, — продолжил он. — Казаки тебе не друзья. Что Ермак, что все остальные.
— А Ермак знает, что больше обозов не будет?
— Конечно, догадывается.
— По твоим словам, выходит, что он напрасно хочет продолжать борьбу. И он просто погубит себя и своих людей.
— Не совсем так… — покрутил головой Скрыпник. — У него есть план. Он считает, что добившись побед, он покажет Строгановым, что еще есть шансы, и они начнут снова набирать людей и поставлять оружие. Но это наивно.
— А какие победы мы можем одержать?
— Кучум хочет атаковать Искер. Снова захватить свою столицу, и копит для этого силы. Из Бухары ему поставляют оружие. Единственное, что может сделать сейчас Ермак — это ждать атаки на город. Если город устоит, а Кучум потеряет много войск, то это будет сильный удар. Но удержать город невозможно.
— Почему?
— То ты не понимаешь… — раздраженно бросил Елисей. — У Ермака не хватит ничего. Ни пороха, даже если обоз дойдет, ни людей. Ну, поляжет какое-то число татар на подступах к стенам, и что с того? По их телам пойдут следующие. Ты знаешь, как они умеют закидывать на стены крюки? За мгновение. И так же быстро лезть по привязанной к ним веревке. Только что татарин был внизу — и вот он, замахивается на тебя саблей. Попробуй, подерись, когда из забралось пятеро против тебя одного. Такое только в сказках получается. А еще с земли стрелы летят. Да, наши прикрыты щитами, а татары стоят на земле во весь рост. Но стрелять они умеют, попадают в белку с пятидесяти шагов. И что ты сделаешь? Что?
Я помолчал, потом ответил.
— Нет, — ответил я наконец. — Не уйду.
— Почему?
— Нехорошо это. Нельзя бросать своих.
— Они тебе не свои! Ты такой же наемник, как и все тут!
— Свои, — упрямо ответил я.
Скрыпник пристально посмотрел на меня и сжал зубы.
— Хорошо, — сказал он через полминуты. — Хочешь погибнуть — оставайся. Но об этом разговоре — никому. Понятно?
— Разумеется, — пожал плечами я.
— Хотя Ермак и так подозревает, что я уйду с обозом. Но подозревать и знать — вещи разные.
Он кивнул и ушёл, не оборачиваясь. Я постоял еще несколько минут, глядя на темнеющий Иртыш, затем тоже пошел в город.
Елисей не лгал. Положение отряда Ермака действительно было критическим, и городские стены — защита так себе. А у Строгановых мне нашлось бы место, да еще какое! Я мог бы сделать столько полезного! Сам бы не работал, только руководил. А здесь мне придется бить молотом в кузне от зари до зари, опасаться засланных Кучумом убийц и надеяться на чудо, которое позволит пережить штурм города.
Очень невесело. Но бросить людей я не могу. Это будет неправильно. Нехорошо. Я так никогда не делал в прошлой жизни, и в этой менять своим принципам не намерен. Даже если я по каким-то причинам окажусь у Строгановых, меня попросту замучает совесть.
Я вернулся в свою избу и лег спать, но сон приходить не хотел. Я ворочался с боку на бок и думал — стоит ли сообщать Ермаку о моем разговоре с Елисеем?
Обещал ничего не говорить. Но, возможно, от этого разговора зависит слишком многое. Лежа на жесткой лавке, я думал — а действительно понимает ли Ермак то, что обозов и людей больше не будет?
Скрыпник, получается, эдакий шпион. Не вражеский, а… как бы это сказать… Спонсорский! Людей, которые финансировали и снаряжали экспедицию. И, возможно, он тут такой не один. Но вреда он способен принести чуть ли не больше, чем татарин-доносчик — сообщить Строгановым о том, что все плохо, в результате чего те окончательно прекратят помогать!
Может, действительно надо не упираться в безнадежной ситуации, а возвращаться всем отрядом? Не по зубам оказалась холодная Сибирь? Пусть правит ей Кучум… хотя он тоже, если что, пришлый, не из этих мест. Захватил власть огнем и мечом, поставил себя во главе царства.
Если передам разговор, это будет нечестно и некрасиво, зато поможет Ермаку принять правильное решение и спасти жизни людей.
Так что лучше я ему скажу. Как-то, чтобы Скрыпник не узнал. Хотя, по большому счету, это уже неважно. Что он мне сделает, зарежет из-за угла? Ну, пусть приходит. Я готов ко всему.
Утром отнесу спирт в лекарню, а потом пойду к Ермаку.
С этими мыслями я заснул.
…Утро началось прохладно. По траве уже прошлась роса, избы городка дымили трубами. Я шел по улице с глиняным кувшином в руках. Внутри плескался спирт, добытый вчера на сооруженном мной перегонном устройстве. Спирт получился такой, как надо — крепкий, резкий, прозрачный. И пахнет по-настоящему! Хотя я его не люблю. Алкогольные напитки не употребляю, а в больнице лежать тем более не хочу. Но для дела спирт нужен. Не уронить бы кувшин — за поворотом я столкнулся с вылетевшим на меня казаком.
Аграфена уже была внутри лекарни — в первом помещении, отделенном стеной от огромной комнаты, в которой лежали больные. Сидела за столом, положив на него руки, будто ждала меня.
— Здравствуй, — сказал я, входя. — Подарок принес. Обещанный. О чем вчера говорили. Получилось сделать.
Я поставил кувшин на стол.
— Что это? — спросила она.
— Спирт, — ответил я. — Вещь нужная. Я покажу, как им пользоваться. Но ты сначала просто понюхай. Только осторожно.
Она отвинтила пробку, поднесла к носу, вдохнула — и сразу же отпрянула.
— Фу! Гадость какая! Как крепкое вино, только хуже. Даже нос печет. Только я пока не очень понимаю, как он нам поможет.
— Вот именно, печет. Это и хорошо. Потому что он убивает.
— Кого убивает⁈ Людей⁈
— Если его пить, то убьет и человека. А так — только микробы и бактерии. Дай чистую тряпку, нож и иголку, которой вы сшиваете раны.
Аграфена, не говоря ни слова, вышла из комнаты и вернулась с тем, что я просил.
— Смотри. Вот у тебя нож, которым ты, допустим, что-то режешь. Траву, мясо, ткань. Или — вскрываешь нарыв. Он после этого грязный. Даже если ты его вытерла. На нём могут остаться микробы. Очень мелкие живые существа. Их глазом не видно. Но они могут попасть в рану, и
