Дух экстаза - Greko

— Вижу чемодан! — почти сразу отозвался он, указывая на кусты перед эркером, и я снова похолодел.

— Быстро назад! — крикнул я парням. — Укройтесь за углом дома.

Я обернулся посмотреть, как они выполнили мое задание. Когда снова посмотрел в сторону страшной находки, то увидел нечто неподдающееся разумному объяснению. Этот придурок в синем мундире преспокойно вытащил небольшой коричневый чемодан из кустов, вынес его на открытое место, положил на землю и принялся возиться с замками.

— Стой! — заорал я и задергался. То ли броситься на землю ногами к бомбе и закрывать голову руками. То ли попытаться сбежать. То ли мчаться к чемодану в надежде остановить придурошного копа. Насмотрелся на войне на разную гадость — от «лепестков» до мин с сюрпризом. То, что творил полицай, не лезло ни в какие ворота.

Краем глаза заметил лицо в окне. Девушка. Любопытная девушка. Наверное, ее внимание привлек мой крик. Выбора у меня не осталось — если предоставить событиям течь своим чередом, эту глупую «кошку» сгубит любопытство. Широкими прыжками приблизился к «фараону» и снова замер. Этот идиот меня не послушал и поднял крышку. И отпрянул. Плюхнулся на зад, в обалдении уставившись на внутренность чемоданчика.

Там было на что посмотреть! Восемь динамитных шашек, скрученные проводом, и будильник. Электрическую цепь, которую он должен замкнуть, не видно, но я бы не рискнул лезть в поделку взрывника-самоучки.

— Тикает! — прошептал коп. — Раньше не тикало, а теперь тикает.

— Тикает, Смит, потому что ты идиот, — наплевав на возможные последствия из-за оскорбления полицейского, ответил я. — Открыв крышку, ты запустил часовой механизм. Или потому, что чемодан потряс.

— Что же делать?

Я покрутил головой, пытаясь сообразить, куда можно оттащить чемодан, чтобы не пострадал «Бивуак». Находились мы примерно посередине боковой стороны главного дома поместья. Она смотрела на живую изгородь, разделявшую участки. Продраться через нее с чемоданом в руках немыслимо. Возвращаться назад тоже не вариант — через дорогу Уэстлейк-парк с его толпами гуляющих горожан. Хотя сейчас нет и полудня, народу там завались. Остается один выход — двигаться вперед и надеяться, что на задах этой «возрожденной миссии» найдется что-нибудь приличное, вроде выгребной ямы или компостной кучи, а не эти штучки-дрючки, вроде колонн, арок и прочих, совершенно неприспособленных в качестве укрытия архитектурных излишеств.

— Пойдешь за мной и будешь меня страховать на случай падения, — хрипло выдавил из себя Смиту и поднял на вытянутых руках чемодан.

Шаг. Еще один.

— А вдруг рванет⁈

— Думай о чем-нибудь хорошем, — спокойно ответил я, хотя так и хотелось гаркнуть: «Накаркаешь!»

Шаг, еще шаг.

«И я буду думать о хорошем. Например, о бабах. Вернее, об их отсутствии в моей жизни. Ведь это хорошо?»

Шаг, шаг, шаг.

«Ту дуру в окошке следует высечь розгами, чтоб неповадно было!»

Прошел еще пять шагов. Открывшийся вид мне понравился. За дальним углом дома небольшая площадка вроде разворотного круга, а за ней длинный, возможно, каретный сарай из тесаного дерева и природного камня.

«У этого замшелого пня, Отиса, не может не быть кареты».

Миновал угол. Смит пыхтел сзади, периодически всхлипывая.

— Смит, у тебя дети есть?

— Нету, — жалобно протянул коп.

— И у меня нету. Если нас сейчас разнесет на атомы, никто о нас и не вспомнит.

— Пожалуйста, сэр, не нужно. Не нужно так говорить: накличете беду!

— А кто пару минут назад сотрясал воздух: «вдруг рванет, вдруг рванет»? — ответил злопамятный я.

Шаг. Шаг. Еще шаг.

Вот уже угол сарая. Часики тикают. В их «тук-тук-тук» нет ничего успокаивающего или раздражающего. Только влажные ладони, мороз по коже и взопревший под котелком лоб от этого дьявольского тик-так.

Я споткнулся. Чуть не уронил чемодан. Бдительный Смит подхватил меня под локти. Оба тяжело задышали, пародируя паровозы. Ага, тут именно концерт по заявкам от маленьких Петросянов…

Миновал сарай, и моему взору открылась упоительная картина. Большая груда бочек, строительного мусора, мешков с цементом и прочего, очень нужного для моей безопасности хлама, а также полуразвалившийся фрагмент каменной стены. Припомнил, что читал в газетах, будто Отис задумал строить в своем поместье мемориал. Что-то в память об испанской крепости, когда-то стоявшей на территории его поместья.

«Прости, генерал! Боюсь с мемориалом придется тебе погодить».

Аккуратно опустил чемодан в небольшое углубление в земле. Не в самом центре строительной свалки, а ближе к ее переднему краю, но за небольшим барьером из цементных мешков. Карабкаться по шатким кучам не решился. Обходить их — просто испугался.

«Господи! Подари мне еще несколько минут!»

— Ходу, Смит, ходу!

Развернулся и бросился обратно к дому Отиса, будто за мною погналась шайка чертей или толпа зечек, обнаруживших в женской зоне одинокого мужчину. Смит не отставал. Лишь на бегу попытался внести толковое, по его мнению, рацпредложение:

— За сараем схоронимся!

— Смит! Беги, мать твою!

Мы добежали до дома — причем не стали его обегать с внешней стороны, а дернули к красивой внутренней крытой галерее из арок и колонн, опоясывавшей внутренний двор-патио, украшенный стриженными кустами и цитрусовыми деревьями. По этой галерее, имея над головой надежную защиту, добрались до выхода из дома во внутренний садик, и там замерли. Я прислонился к колонне. Почувствовал, что ноги не держат. Так и сполз по этой колонне на терракотовую глиняную плитку. Копу места не хватило. Он замер в арке.

— Смит, не тупи. Укройся за колонной.

— Там горшки с цветами.

— К черту горшки!

— Джентльмены! Опасность миновала? — прожурчал мелодичный девичий голос. — Вы так запыхались! Не угодно ли по глоточку виски?

Я поднял глаза. В дверном проеме, у приоткрытой стеклянной арочной двери в переплете из тонких лакированных раскладок, стояла та самая девица, которую заметил в окне дома наблюдающей за моими ужимками и прыжками перед чемоданом с бомбой.

— Мисс…

— Констанс, — представилась она и уточнила. — Констанс Чандлер.

— Воды! — довольно неучтиво выдавил я, даже не изобразив попытки встать на ноги.

И тут на заднем дворе, за сараем бабахнуло. Хорошо так, от души. Со вспышкой, с разлетом камней и деревяшек, со столбом цементной пыли и с обрушением части каретного сарая, включая его крышу. С последующим пожаром всего того, что могло загореться.

— Вы нас спасли, да? — не то утверждая,