Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин
Лейб-фотограф совершенно не куртуазно почесал измазанный сажей нос и хмыкнул:
– Знаете, дамы, тут вы, вероятно, правы. Я как-то изменил своему профессиональному цинизму. Прошу меня простить. Надо было спокойно дождаться момента, когда вы разобьетесь к чертям, и, выбрав при этом наилучший ракурс, снять вашу героическую гибель во всех подробностях. Уверен, сие просияло бы в веках в истории мировой фотографии. Когда в следующий раз вы надумаете как-то более-менее героически погибнуть, дайте мне знать, чтобы я был рядом!
Все рассмеялись, а княгиня Долгорукова поощрительно толкнула столичного щеголя кулаком в бок.
«Илья Муромец», весь изрешеченный, на трех моторах шел к своему аэродрому.
ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА (РОСТА) от 8 июля 1917 года
Правительство Испанского королевства выступило с резким осуждением варварских действий Германии. Применение химического оружия против мирного населения российского города Риги и применение тяжелой артиллерии для обстрела гражданских кварталов французского Парижа не могут остаться без соизмеримого ответа. В связи с этим королевское правительство объявляет о вступлении Испании в Великую войну на стороне держав Антанты.
Из Рима поступило сообщение о решении короля Виктора Эммануила III объявить в Италии траур по жертвам химической атаки в Риге. «Итальянцы всегда будут вместе с братским русским народом!» – говорится в официальном сообщении.
Мы следим за развитием ситуации.
ОТ РОССИЙСКОГО ИНФОРМБЮРО
Оперативная сводка за 9 июля 1917 года
За истекшие сутки части 11-й армии генерала от инфантерии Баланина продвинулись глубоко в тыл отступающей 2-й австро-венгерской армии. Русские войска подошли к окрестностям города Львов. В настоящее время идут бои за город.
Продолжается артиллерийская подготовка по позициям германской Южной армии на участке Львов – Станислав.
Аэропланы 1-й Особой императорской фамилии дальнебомбардировочной дивизии генерал-лейтенанта Шидловского нанесли сокрушительный удар по железнодорожному узлу Брест-Литовск, нанеся противнику огромный ущерб в живой силе, вооружении и боеприпасах.
Особо отличился во время воздушной операции женский экипаж тяжелого бомбардировщика «Илья Муромец» под командованием штабс-капитана Любови Галанчиковой. В результате героического прорыва сквозь плотный противоаэропланный огонь германских орудий и последующего прицельного бомбометания был уничтожен железнодорожный эшелон с боеприпасами. Колоссальной силы взрыв довершил уничтожение сил и средств противника, сосредоточенных на станции. Сообщается, что железнодорожный узел Брест-Литовск полностью выведен из строя, что резко затрудняет возможность снабжения и маневрирования германской армии на этом участке фронта.
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ пожаловал всему экипажу тяжелого бомбардировщика «Илья Муромец» под командованием штабс-капитана Галанчиковой орден Святой Анны третьей степени с мечами.
«Это им за Ригу!» – так сказала героиня, посадив свой сильно израненный в бою аэроплан на летном поле аэродрома.
Все воины Русской императорской армии и моряки Российского императорского флота полны решимости исполнить ВЫСОЧАЙШУЮ ВОЛЮ и обрушить возмездие на головы противников.
«Звезда Богородицы на наших знаменах!» – так говорят наши доблестные воины, отправляясь на священную битву.
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 9 (22) июля 1917 года
Если вы полагаете, что царь ни хрена не делает, а только целыми днями с умной мордой думает о России, то вы будете отчасти правы. Император и в самом деле думает о державе своей, но отнюдь не целыми сутками он просиживает за своим письменным столом, читая различные бумаги и накладывая на них высочайшие резолюции. Если царь этим занимается больше двух-трех часов в день, то он занимается не своим делом и гнать надо такого монарха взашей с трона.
Но если царь-батюшка занят думами о России менее двадцати пяти часов в день, то и такого царя надо гнать с теплого места вонючими тряпками. Потому что император – это вовсе не титул, не должность и даже не работа. И уж тем более не богоизбранность. Император – это образ жизни, а работа его проста и незамысловата – толкать вверх вагонетку своей державы. Толкать каждый день, без перерыва на сон и отдых. Иначе покатится вагонетка вниз, да и разобьется, убив при этом и своего незадачливого толкателя, и кучу народу вместе с ним. Вот и весь секрет.
Нет, можно вести дневник и записывать в него всякие опупительные мысли типа «Военный оркестр такого-то полка играл упоительно». Можно принимать парады и устраивать маскарады. Можно со всей важностью совершать большие и малые императорские выходы. Можно накладывать идиотские резолюции на официальные прошения на высочайшее имя, восхищаясь своим остроумием. Можно настрелять в дворцовом парке целую кучу ворон, собак, кошек и прочей бродячей живности. Да хоть обезьян, не в этом дело. В конце концов, можно быть просто образцовым семьянином.
Но царем при этом не быть.
Не формально, а по сути.
Не понимать, что вагонетку над тобой никто не отменял, даже если ты занят черт знает чем.
А вообще, хорошо быть царем. Почти так же хорошо, как быть обывателем. Лежи себе на тахте да газетку почитывай. Лежишь, а к великим событиям приобщаешься. И вроде как сопричастен уже, вроде не просто так халат протираешь. Мещанское счастье.
Сводки с фронтов у меня, понятное дело, вызывали сугубо академический интерес, ведь знал я о событиях намного больше и узнавал о них намного раньше. Но узнать про них в том ракурсе, в котором узнают мои верные подданные, было интересно и полезно. Для общего, так сказать, развития и миропонимания. Я еще в прежние времена далекого будущего время от времени устраивал «контрольную закупку» – садился дома перед телевизором, брал пиво да к пиву, и сидел себе, глядя на все транслируемое моим медиа-холдингом, взирая на «все это» с точки зрения простого обывателя. Пиво и пульт иногда помогали трезво взглянуть на вещи. Вот это вот умение отрешиться от всезнания и отложить хотя бы на короткое время корону в сторону – очень оно полезное, это умение. Особенно если после чтения газет еще и облачиться в форму и образ капитана Артемьева да отправиться, так сказать, в народ. Послушать, чем дышат люди, о чем переживают, да тебя любимого как клянут, да за что. Очень оно, знаете ли, помогает
