Аннулет. Книга 6 – Паладин II - Константин Вайт
Никакой дороги или калитки предусмотрено не было — нам пришлось залезать на это сооружение и спускаться с другой стороны.
— Это средний город, — пояснил мне Грищенко. Мы шли по улице с магазинами. Здесь всё было в сохранности. Ни трупов, ни разбитых витрин, — мы идём в центр.
— Похоже, звери сюда не дошли, — оглядываясь, сказал Павел, — но зато много беженцев.
Вся улица была заполнены людьми. Кто-то просто ходил из стороны в сторону без дела. Кто-то лежал у стены дома на картонках. Похоже, это были жители нижнего города, успевшие сбежать от зверей. А может быть, среди них находились и сельские жители, которых спешно свозили в Барнаул в течение последних двух дней.
Лица людей были измождёнными, вид напряженный. Они настороженным взглядом провожали нашу компанию. Вряд ли им удалось выспаться и нормально поесть. Даже в лагере за стеной, где мы ночевали, обстановка была лучше.
Ещё десять минут неспешным шагом — и мы снова упёрлись в баррикаду. Военные, охранявшие её, выглядели лучше ранее встреченных солдат. В чистой форме, крепкие, сытые и довольные.
Узнав, куда мы направляемся, и сверившись с информацией в планшете, они отодвинули один из автомобилей, прикрывавших баррикаду, и пропустили нас в верхний город.
На улицах здесь было чисто и совершенно спокойно. Люди жили своей мирной жизнью. Работали магазины, кафе и рестораны. Ездили автомобили. Мы будто бы попали в другой мир, в котором никто не подозревал о прорыве, зверях и тварях. О смертях людей и трагедии, постигшей обычных жителей города.
У кованых ворот нас встретил привратник:
— Прошу за мной, господа, — слегка поклонившись, произнёс он с достоинством, — для вас выделили отдельный гостевой дом. Можете отдохнуть, принять ванну и перекусить. Сменная одежда приготовлена. Господин Борис Станиславович приглашает вас на обед, — за это время мы прошли небольшой дворик, куда выходили фасады трёх зданий. Центральный дом был большим, трёхэтажным. Шикарный особняк, явно главный дом семьи. По бокам от него стояло несколько двухэтажных зданий попроще, вот у дверей одного мы и остановились. — Добро пожаловать! — Мужчина открыл дверь и пригласил нас внутрь.
Мы зашли в холл, где нас с поклоном встретили две служанки. Они развели нас по комнатам.
Мне досталась большая светлая комната, обставленная крепкой дубовой мебелью без особого изыска. Смотрелось, в целом, всё надёжно, на века. Служанка так и стояла в дверях, пока я осматривался.
— Господин, — обратилась она ко мне, — ванна наполнена. Сменные вещи приготовлены. К вечеру подвезут костюм для вас. Могу еще чем-то быть полезна?
— Благодарю вас, помощь мне не нужна, — кивнул я, отпуская женщину.
Быстро раздевшись, с наслаждением залез в ароматную воду. Какой же кайф — наконец-то помыться и расслабиться. Я всем телом чувствовал, как смывается моё напряжение. Откинувшись на бортик, задремал. Вода, благодаря встроенным артефактам, держала заданную температуру и обновлялась.
Очнулся я от голоса Грищенко, который вошёл в комнату и звал меня.
— Шувалов! Давай уже вылазь! Надо собираться на обед!
Чертыхаясь, я выбрался из ванной и надел приготовленную мне одежду. Хозяева постарались. Костюм был неплохого качества и отлично подходил. Выйдя из ванной, я застал Ивана, сидящего в кресле и что-то увлечённо читающего на планшете.
— О, планшет! — обрадовался я. Второй день без сети и мобильного телефона. Для меня это непросто.
— Борис Станиславович подогнал. Наша техника ещё не нашлась, — Иван окинул меня взглядом, — красавец!
— Что за Борис Станиславович? — Я взял ещё один планшет со стола и уселся в мягкое кресло напротив Ивана.
— Хозяин Барнаула. Князь Павлов Борис Станиславович. Знакомство с Императором открывает многие двери, — Грищенко многозначительно улыбнулся, — скоро нас на обед соберут, там и познакомишься. А вечером будет приём.
— Мне обязательно там быть? — Желания присутствовать на светском мероприятии у меня не было от слова «совсем». После пережитого хотелось домой, а не вести светские беседы с аристократами. — Когда мы уедем отсюда?
— По идее — завтра. Сейчас вся область оцеплена военными. Маголёты не летают. Поезда ходят, но только после тщательного осмотра паладинами света. Нельзя допустить, чтобы твари расползлись по стране.
— Понятно, — кивнул я. Сейчас область на карантине. Служителей света наверняка не хватает. Но, уверен, в ближайшее время всё наладят. Главное мы сумели сделать — закрыли прорыв.
— А насчёт приёма — ты как гость Бориса Станиславовича обязан присутствовать, иначе выкажешь неуважение.
— Ладно, — я махнул рукой. Всё равно других развлечений нет, — пообщаюсь с людьми. Просто это странно. Вчера погибли тысячи людей, а высшая аристократия проводит приём, лишний раз показывая, что им плевать на всех.
— А вот эти мысли брось! — твёрдо сказал Иван. — Даже когда происходит война родов и гибнут родные и близкие люди, приёмы не отменяют. Это способ показать, что род всё ещё в силе и ничего не боится! Этим аристократия и отличается. Волей и гордостью. Ты сам — князь, и подобные разговоры и пробелы в воспитании тебя не красят!
— Понял, понял! — Я поднял руки в защитном жесте. — Был неправ. Не подумал!
На обед мы отправились с Иваном и Павлом Богдановым. Остальные мои спутники «не вышли рылом», и им накрыли в гостевом доме.
Обеденный зал был огромен. Высокие потолки украшала роспись, изображавшая боевые сцены, — люди верхом на конях, вооружённые копьями, сражаются с чудовищами. В центре рисунка находился богатырь, закованный в броню. Шлем откинут, и видно его лицо. Я перевёл взгляд на сидевшего во главе стола Бориса Станиславовича. Точно, он. Увидев мой взгляд, мужчина улыбнулся:
— Двадцать лет назад я принял участие в битве с тварями. Мы пытались очистить прорыв, в котором слишком много расплодилось мутировавших зверей. Они стали выбираться из своей зоны и убивать простых людей. Закрыть его мы не смогли, но существенно проредили поголовье зверья, и последующие годы в городе и его окрестностях было спокойно и безопасно.
Князь Павлов Борис Станиславович был крепок и кряжист. Широкие плечи, бычья шея. Он, скорее, напоминал дровосека, чем аристократа, но одет был с иголочки — в идеально сидящий костюм.
— Нам бы тогда паладина — мы бы точно закрыли прорыв, и не случилось бы вчерашнего дня, — в голосе его слышалось сожаление.
— Вчера много людей погибло, — кивнул
