Новая прошивка императора II - Николай Бутримовский

— Вы полагаете, это инглизи?

Султан побледнел ещё больше, и мне стало ясно, что взрыв достиг цели! Все разговоры о доморощенных русских террористах — это так… Для проформы и попытки соврать самому себе. А султан действительно боится! Боится того, что я сказал ему правду.

— Более чем. Они уже попытались устроить провокацию с Оттоманским банком, а теперь вот… Что бы случилось, если бы я погиб на «Штандарте»?.. Наверняка обвинили бы осман, а возможно, что уже пытаются это сделать — если в газеты инструкции выданы заранее.

«А они и выданы… Мной…»

После того как пожар был окончательно потушен, а угольные ямы проверены, переговоры были прерваны на обеденный перерыв. Кайзер любезно пригласил в свою столовую всех значимых персон трёх держав. За едой о делах не говорили, вели светскую беседу, а затем…

— Дорогой брат мой… — Обратился я к султану, когда мы вновь остались втроём. — Ситуация и международная обстановка нам всем ясна, и вы должны меня понять — или мы с вами договариваемся о совместном контроле Босфора, или мне придётся принять предложение английского правительства. Россия не может себе позволить отдать зону проливов. И да, я заинтересован в сохранении крепкой власти в Османской империи.

— Мы можем выступить гарантами взаимных интересов, — сказал Вилли. — Германия не допустит агрессии в отношении Османской империи.

— А мы, имея собственные военные гарантии безопасности Чёрного моря и доступности проливов, не будем возражать против железных дорог в Малой Азии. — Дополнил кайзера я. — Решайте, брат мой.

Султан покраснел, потом побледнел…

— Иными словами вы предъявляете мне ультиматум, брат мой? — наконец спросил Абдул-Хамид.

— Я предлагаю вам решение, брат мой. Оно в полной мере не устраивает никого, но позволяет нам совместно выйти из кризиса.

— Хороший же будет союз — три заряженных пистолета приставлены к головам друг друга, — хмыкнул султан. — Я должен подумать и пока удаляюсь к себе.

— Как вам будет угодно, брат мой, — кивнул я и повернулся к Вилли. — Прервёмся на пару часов?

— Прервёмся, Ники.

Мы вышли на палубу и вновь в компании свиты наблюдали за суетой аварийной партии на «Штандарте», а затем кайзер увлёк меня в сторонку.

— Ники, а что ты думаешь про отдельный договор между Россией и Германией? Заключая союз в зоне проливов, мы должны учитывать и иные общие интересы.

— Нам стоит это обсудить, — рассеянно ответил я. — Моя политика в Европе неизменна, Россия будет делать всё возможное для предотвращения будущих войн. Нам они не нужны.

Говоря это, я внутренне злобно хохотал, предвкушая, как безжалостно сожгу проклятую Германию перед тем, как придётся заниматься жадными англичанами…

— Хорошая основа для переговоров, Ники.

— Давай вернёмся к этому вопросу позже, Вилли. Здесь слишком много лишних ушей.

— Согласен…

Вечером султан Абдул-Хамид II принял мой ультиматум. Торговля была жаркой — вместо удобной бухты Пойраз он предложил другое место.

— Поймите и вы меня, брат мой… Пойраз находится слишком близко к Стамбулу. Передача этой бухты в аренду совершенно немыслима. Быть может, вы согласитесь на иное место? Не такое удобное, не спорю, но всё же…

— Если оно позволит организовать стоянку кораблей и контролировать выход в Чёрное море, брат мой, то я могу рассмотреть иные варианты. Моя цель — всеобщее удовлетворение от сделки.

Султан разгладил дрожащими руками разложенную на столе карту Босфора и указал на мыс, расположенный двумя километрами севернее желаемой бухты. Глядя на хитрого турка, я мысленно улыбнулся. Он предлагал разместить базу в районе Анатолийского маяка или Анадолуфенери, как назвали его сами османы. Впрочем, этот вариант я тоже ожидал, как весьма вероятный.

— Хотите столкнуть нас с французами, брат мой? Ведь этот маяк, если я не ошибаюсь, находиться в их концессии[109]?

— Я полагал, что вы в добрых отношениях, — ответил Абдул-Хамид.

— Это будет символично, — хмыкнул я. — Мсьё придётся немного потесниться, а мы… Мы получим некую сатисфакцию за… Определённые события. Я согласен, брат мой. Но рельеф там не самый удобный, скалы, мало места для подхода к берегу… Нам потребуются обе бухты для корабельных стоянок.

Султан согласился.

Россия получала право иметь в местечке Анадолуфенери порт и держать там боевые корабли, построить там же, на скалах, береговую батарею для контроля выхода в Чёрное море и разместить крепостной гарнизон. Также Анадолуфенери становилась зоной беспошлинной торговли и планировалось развитие небольшого гражданского порта. Взамен я соглашался на оборонительный союз с османами и гарантировал военную защиту зоны проливов от попыток силового захвата иных держав. Германия же получала от России благожелательный нейтралитет в вопросе строительства железных дорог вблизи русско-турецкой и персидско-турецкой границ.

Последнее было для нас опасным делом — в случае войны мы получали на Кавказе нешуточную угрозу, но я намеревался парировать её операциями с новоприобретённой анатолийской базы и, при необходимости, морским десантом на Трабзон. Кроме того — в моей колоде ещё оставались Персия и новые технологии…

В завершении переговоров я настоял на немедленной передаче контроля над деревенькой и окрестностями, резонно опасаясь, что если не занять новое приобретение до сезона зимних штормов, то дальше процесс затянется, и тогда может случиться всякое — кто знает, не передумает ли Абдул-Хамид под давлением иных сил…

А затем я предложил оставить оформление статей договора дипломатам и пригласил коллег-монархов на экскурсию по русским кораблям.

Символичным завершением переговоров стало подписание Босфорского трактата на борту русского броненосца «Три святителя», где я устроил торжественный ужин…

Обратно я возвращался на «Штандарте» в сопровождении одного миноносца, а броненосец «Три святителя» и второй миноносец эскорта направились прямо на рейд Анадолуфенери, чтобы немедленно поднять рядом с концессией мерзких лягушатников русский флаг. Подходило время символически закрыть последнюю страницу Крымской войны.

— Ваше императорское величество! — Официально обратился ко мне новый министр иностранных дел граф Игнатьев, когда дымы на горизонте окончательно растаяли в ночной темноте. — Это поистине великое событие. Виват!

— Шампанского, господа?.. — Довольно спросил я, мысленно хмыкнув и отметив, что Игнатьев следом за мной подцепил-реанимировал это старинное словечко петровских времён.

«Надеюсь, что свою упёртость ты будешь держать под контролем…»

Стюард быстро притащил нам заранее подготовленное шампанское,