Приключения Печорина, героя из нашего времени - Августин Ангелов
На другой день перед самым закатом я поднялся на стену и смотрел на огни вдали. Это горцы на склонах по-прежнему жгли костры. И костров в их лагерях с каждым вечером все прибавлялось. К ним подходили все новые воины. И их набралось уже действительно много.
Ко мне подошел Максим Максимович, обходивший караулы. Глядя на огни вдали, он произнес:
— Ну, Григорий Александрович, похоже, совсем скоро нам несдобровать.
— Вы думаете, они возьмут крепость? — спросил я прямо.
— Если по-честному — не знаю. Но, мы хоть зубы им пообломаем. Это точно сможем. Многих с собой заберем. Просто так не дадимся!
Я молча кивнул.
Вдруг со стороны гор раздался выстрел, затем второй. Потом — крики. Мы переглянулись.
— Что за чертовщина?
Через полчаса к воротам подъехал всадник. Один. Очертания его фигуры издалека показались мне знакомыми.
— Русские, открывайте! Я приехал просить помощи! — крикнул он. И я вздрогнул, узнав голос. Это был Казбич.
Мы открыли ворота, и всадник въехал во двор, сразу спешившись.
— Казбич? — изумился Максим Максимович, разглядев неожиданного гостя. — Мне сказали, что ты погиб!
Он выглядел бледным, изможденным, но явно был живой. Джигит усмехнулся и проговорил, зло сверкнув на меня глазами и показав пальцем:
— Вот он, этот ваш Печорин, стрелял в меня. Только порох у него был сырой. И кольчуга меня спасла, — с этими словами Казбич поднял свою одежду, продемонстрировав в свете сторожевого костра огромный синяк на груди. Пистолетная пуля, действительно, не пробила его тело, застряв в качественной кольчуге горца. Но, теперь он был без кольчуги. Видимо, сдал ее в ремонт.
— Как же так вышло, что тебя причислили к убитым в ауле? — спросил Максимыч.
— Я подговорил своих родственников, будто забрали меня из ущелья и похоронили высоко в горах, где у нас пасеки, и куда почти никто никогда отсюда не добирается, — сообщил Казбич. — Но сам я наблюдал все это время за тем, что происходило в ауле и вокруг него. Все очень плохо. Даже хуже, чем я думал. И теперь я хочу убить Кэлекута и Азамата. Мне надоело, что эти предатели своего народа продались англичанам.
Еще Казбич рассказал, что Мертон и Азамат поссорились с князем Асланом. Тот, узнав, что его сын напрямую связался с англичанами, а англичанин привел сюда отряд чеченцев, пришел в ярость. Из-за этого начался разброд в их лагерях. Потому и штурм нашей крепости они пока отложили. Не до того горцам сейчас, оказывается, раз даже между собой поладить не могут.
Таким образом, мы в крепости получили некоторую передышку. А еще через два дня прискакал курьер с известием, что к нам идет подкрепление. Целая казачья сотня. И под ее охраной находится в пути грузинский князь. Но не один, а вместе с прекрасной дамой, которую зовут Вера Дмитриевна.
Как только я услышал это имя от курьера, так в моей голове закрутились колеса мыслей: «Не та ли это женщина, с которой у прежнего Печорина был бурный роман? И, если та, то к чему же такое непонятное совпадение? И что оно сулит? Но, может ли такое случиться, что именно та самая Вера едет теперь в сторону Грузии в компании грузинского князя? Ведь она, кажется, совсем недавно была замужем за каким-то стариком. Или, быть может, тот старик умер, а Вера познакомилась уже с князем Гиоргадзе?» И на эти вопросы ответов у меня не имелось.
Подкрепление подошло к крепости на рассвете. К утру распогодилось, и казачья сотня, сверкая саблями и пиками в лучах рассвета, растянулась по дороге, а впереди на статном гнедом жеребце ехал сам князь Гиоргадзе. Рядом с ним, в легкой амазонке и широкополой шляпке с вуалью, гарцевала на белой лошади изящная женщина.
Я стоял на башне, вглядываясь вдаль сквозь подзорную трубу, которую я навел на всадницу. Сердце мое учащенно забилось, когда ветер приподнял край ее вуали, и я хорошо разглядел молодую блондинку. Она не выглядела красавицей, хотя черты ее казались вполне правильными. Аристократический овал лица, прямой нос, тонкие губы и очень белая кожа придавали ей вид надменный и неприступный. И мне показалось, что эта женщина обладает твердым характером. Возможно даже, решительным и холодным разумом с изрядной долей авантюризма, раз не побоялась пуститься в столь опасное путешествие по горным дорогам в это неспокойное время. И я терялся в догадках, что же скажу ей при встрече.
— Точно. Та самая Вера Дмитриевна… — проговорил я, опустив подзорную трубу и невольно сжимая свободной рукой рукоять кинжала.
Максим Максимович, стоявший рядом, удивленно покосился на меня, спросив:
— Ты ее знаешь, Печорин?
— Да… — ответил я, не отрывая взгляда от Веры. — И, кажется, это не сулит мне ничего хорошего.
Князь Георгий Гиоргадзе подъехал к воротам и приветственно поднял руку.
— Открывайте, друзья! Мы привезли вам не только подкрепление, но и припасы! За нами идет обоз!
Ворота скрипнули, и отряд въехал во двор. Вера грациозно слезла с лошади. Большие темные глаза блондинки встретились с моими, и в них мелькнуло что-то неуловимое — то ли радость, то ли тревога.
— Григорий Александрович… — произнесла она тихо, опустив взгляд. — Какая неожиданная встреча!
— Весьма неожиданная, — кивнул я.
Глава 16
Да, перед моими глазами находилась та самая Вера с родинкой на правой щеке! Я отлично помнил ее описания у Лермонтова. А тело Печорина хорошо запомнило ее совсем даже не по-книжному, снова желая обладать этой женщиной, как это уже бывало между ними раньше. Но, сейчас она была уже не с каким-то хромоногим старичком, а с самим князем Георгием Гиоргадзе, который являлся моим куратором, то есть, непосредственным начальником по линии тайной военной полиции, в которой я теперь служил параллельно своей основной армейской службе. И разве я мог позволить себе переходить дорогу подобному человеку? Но… печоринское тело требовало близости с этой Верой, хоть убейся об стену! И я ничего не мог с этим поделать, тем более, что Вера на вид была вполне в
