Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский
Американцы в унисон кивнули, и я отдал должное их понятливости.
— Вот этим я и занимаюсь, — любезно пояснил я. — А потом настало время закрыть сделку и пожать друг другу руки, но Джордж погиб.
— Он погиб, а вы выиграли от его смерти, — пристально посмотрел на меня молодой. — Компания теперь ваша.
Вот блин, а я-то думал, что он спермотоксикозный дебил. Не угадал.
— Я очень сильно потерял от его смерти, — со скорбным видом покачал я головой. — С Джорджем мы договорились о следующих сделках, а теперь их не будет. А нефтяная компания при таких ценах на нефть — это как горячая картошка, которую перебрасывают друг другу дети. Это последний по значимости мой актив. Даже казино дает больше.
— А о каких сделка шла речь? — прищурился Ричардс.
— А вот этого я вам не скажу, — откинулся я в кресле с величественным видом. — Это был частный разговор, и его сути вам не подтвердит ни один член правительства. Просто потому, что не посмеет. Ну кто вам, будучи в здравом уме, расскажет о передаче в частные руки стратегических предприятий? Такие вещи готовятся долго, обсуждаются условия, стороны приходят к консенсусу, и только потом это начинают муссировать в прессе, готовя общественное мнение.
Боже правый! Да что я несу! — билась в башке дурацкая мысль. — Хорошо еще, что они агенты, далекие от реалий приватизации в России, а не коммерсанты. Те враз бы раскусили. А у этих в голове еще сидит такое понятие, как законность. Они не понимают, какая беспредельная дичь творится у нас прямо сейчас. Простые ведь сыскари.
— А кому, по вашему мнению, могла быть выгодна смерть господина Сороса? — спросил старший из агентов, обдумав мои слова.
— Например, им, — я бросил на стол июньскую газету, где на весь разворот напечатано фото разорванной взрывом машины у офиса Логоваза. — Вот и на господина Березовского покушались, и примерно в это же время.
— И кому это выгодно, по вашему? — американцы разглядывали картинку, а Настя переводила им текст. Они явно об этом не знали.
— Либо тем, кто тоже хочет поучаствовать в приватизации, — пожал я плечами, — либо тем, кто против приватизации как таковой.
— Коммунисты? — напрягся тот, который Миллер, с тремя спиногрызами в портмоне.
— Я никого не обвиняю! — поднял я перед собой руки. — Это дело следствия.
— У вас неоднозначная репутация, господин Хлыстов, — задал, наконец, свой главный вопрос Ричардс, который работал злым полицейским. — Вы дважды сидели в тюрьме, из них один раз за убийство…
— Эй! Эй! — снова поднял я руки. — Кеннеди я не убивал! Мне было шестнадцать, мы подрались из-за девчонки, я толкнул пьяного парня и он ударился головой. Можете поднять результаты дела, оно не секретное. Если бы это было умышленное убийство, я бы еще сидел.
— Приятно было пообщаться, Сергей, — протянули руку цэрэушники, и я не стал отказываться. Говорить про мои сегодняшние дела они не стали, и это плохой знак. Черта с два я их в чем-то убедил.
Они ушли, а я набрал номер и сказал в трубку.
— Димон, братишка, мчи сюда, тема есть. И Любку с собой прихвати. Да, ту самую, из казино…
Глава 12
Сразу найти Любку не смогли — в офисе ее не было, в казино тоже. А выдать «крыске» сотовый, или хотя бы пейджер, никто не догадался. Настя позвонила девушке домой, а ко мне в кабинет заявился сначала Димон, потом Саня Троллейбус. Точнее, Александр Вячеславович — иначе называть респектабельного топ-менеджера в английском костюме тонкой шерсти за три косаря и часах Патек Филипп за десятку, язык не поворачивался. Впрочем, я сделал над собой усилие:
— Троллейбус, тебя стучать в дверь не учили⁈
— Извини, босс, Настя мне махнула рукой, мол, заходи. Какая-то она замороченная.
Санек пожал руку Димону, сел слева.
— Любку ищет. Срочно нужна мне. С чем пришел?
Саня начал долго и муторно рассказывать о проблемах магнитогорского завода, подсовывая попутно какие-то документы.
— Мне сейчас не до этой поебени, — осадил его я. — Разбирайся сам.
— Не тяну я в этом аудите, Хлыст, — развел руками Троллейбус. — Балансы, проводки… Поставки, отгрузки, даже плавка — еще туда, сюда. А как пошла квартальная отчетность — хоть вешайся. Ведь чую, наебут!
— Иди учись, — раздраженно ответил я. — Или найми кого-нибудь головастого, типа Йосика. А лучше и то и другое.
Я нажал на спикерфон, поинтересовался у Насти, нашлась ли Люба. Нет, не нашлась. Посмотрел на часы. Вечер пропадает. Ждать, не ждать…
— Что будем делать, Димон? — обратился я к Китайцу. — Ждем, или…
— А тема серьезная?
— Серьезнее некуда.
— До завтра ждет?
— Ждет.
— Босс, может вам развеяться? — Троллейбус достал какой-то разноцветный флаер со звездами, кольцами Юпитера, повертел его в руках. — Че такие грустные?
— Набухаться?
— Не просто так, — поднял палец Санек. — А культурно! С выдумкой, огоньком и задором! И девками…
Троллейбус начал описывать про какую-то «космическую» тусовку на ВДНХ, которая состоится этим вечером. Электронная музыка, лазеры, то, се… И честно я сначала хотел отмахнуться. Дел было по гланды, но он продолжал долбить: дескать, там все серьезные люди будут, необычное место, типа как в западном модном клубе. Да и развеяться не помешает.
— А по девкам что? — поинтересовался я, почти согласившись.
— Вызову двух чаровниц. Цепанул на том конкурсе красоты, где ты в жюри отсвечивал. Вам с Димоном.
— А сам?
— В этот раз обойдусь.
Я вяло поразмышлял, не позвонить ли Ленке. Хороший повод помириться. Потом вспомнил про лобненскую студентку. Нет, эту не надо. Опять скандал устроит. Хотя они все специалистки.
— Соглашайся, босс, — искушал меня Троллейбус, — они приличные. Но глотнув мартишки, дадут сто пудов.
— Неохота в общем зале потеть.
— Снимем вип-комнату, не проблема!
— Ладно, погнали, — я махнул рукой.
Подъехали к ВДНХ часам к одиннадцати. Уже издалека был слышен грохот музыки, которая доносилась из павильона «Космос». Площадь перед входом заполнили иномарки — BMW, Mercedes, и все свежие, не старше трех лет. Фейсконтроль при виде Рули, Китайца и сразу пятерых наших охранников мигом расступился, чуть ли не красную дорожку нам выкатили.
Внутри творилось что-то невообразимое. Я такого еще не видел, хотя повидал немало. Огромный зал павильона превратился в танцпол. Лазеры резали темноту, вспышки стробоскопов выхватывали из мрака сотни танцующих людей. Над головами парили космонавты в настоящих скафандрах, свисая с потолка на тросах. На стенах — проекции звездного неба и космических кораблей.
