Фантастика 2025-24 - Владимир Мухин
— А зачем⁈
Слава Пресветлой, дамы быстро догадались, что мой разговор «ни с кем» будет выглядеть странно. Поэтому буквально через несколько мгновений дверца кареты приоткрылась, и Майра задала тот же самый вопрос, но «вслух»:
— А вы что, уже забыли о нападении лихих людишек⁈ — притворно удивился я.
— Нет, конечно!!! — хором воскликнули дамы.
— Вот и я не забыл. А еще страшно возмущен тем, что арр Ассаш не приехал к Жиорам — ведь я его так ждал, так ждал! Поэтому хочу доставить немножечко радости человеку, ставящему очень-очень важные дела выше досужих развлечений.
— Судя по вашему голосу, арр, радость будет не самая веселая! — ухмыльнулся Конгер.
— Что поделать? Пусть привыкает! — ответил я, толкнув младшую Дарующую ее же Даром: — Вэйлиотта, любимая, у тебя, случайно, нет желания составить мне компанию во время небольшой романтической прогулки под звездами⁈
— Только об этом и мечтаю, дорогой! — мурлыкнула меньшица, вызвав смешки у Дитта с Фиддином. — Что с собой прихватить?
— Твоей любви хватит за глаза. В смысле, перевязь с мечом можешь оставить в карете…
…С «любовью вместо перевязи» Вэйлька шума не создавала. Если, конечно, не считать таковым негромкое чавканье грязи под ее сапожками. Но так как мы «прогуливались» по двору особняка, соседствующего с посольским, эта мелочь особо не волновала. Зато радовали непоколебимая уверенность в чувствах первой меньшицы и легкость ее движений. На крышу каретного сарая она забралась так же уверено, как и я. По слежавшемуся снегу почти бесшумно прокралась к одному из самых удобных мест для наблюдения за окнами посольства и перевалила через скат крыши. А когда я, двигающийся за ней след в след, оказался рядом, присела на корточки и двинулась в обратном направлении, описывая незамкнутую охотничью «петлю».
Ждала так спокойно, как будто с детства училась сидеть в засаде. При этом не издавала ни единого звука и не шевелилась, хотя на улице было не так уж и жарко. Зато следила за приближающимся сознанием с азартом хищника, следящего за обреченной жертвой; еле слышному шороху, раздавшемуся из-под единственного места, по которому на эту крышу можно было забраться зимой, обрадовалась, как ребенок подаренному леденцу; а когда по протоптанным нами глубоким «колодцам» следов, наконец, скользнула белая тень, аж затрепетала от нетерпения. Но прихватила «тень» «Стужей» только по моей команде.
С этого момента развлекался я — подошел к одному из трех последних «лучей» основательно облысевшей боевой звезды, перевернул его на спину и всадил под подбородок тот самый арбалетный болт, которым в меня стреляли. Снизу вверх. Чтобы ни один, даже самый тупой хейзеррец, не смог подумать, что этот болт мог откуда-нибудь прилететь. Потом помог Вэйльке спуститься с крыши, спрыгнул следом и совсем скоро выскользнул из тьмы переулка к нашей карете.
— А где добыча? — недовольно поинтересовалась Майра, когда увидела в проеме открывшейся двери подругу, вернувшуюся с «романтической прогулки» с пустыми руками.
— Мы ходили возвращать свою! — отшутилась Дарующая. — Наш любимый муж решил, что лучшее место для трофейного болта — тушка одного из лучей хейзеррской боевой звезды!
— Вы что, попортили кого-то еще⁈ — ужаснулась Найта. — Прямо на боевом посту⁈
— Простите за вопрос, арр, но где вы взяли арбалет? — поинтересовался Фиддин.
— Для того, чтобы воткнуть болт под подбородок хейзеррцу, да еще и с помощью обожаемой супруги, арбалет не нужен! Вот и Нейлу хватило одного легкого взмаха руки! — гордо заявила Вэйлька.
— А чем помогала ты? — лукаво спросила мелкая.
— Как это «чем»? — возмутилась меньшица. — Конечно же, отвлекала рыжего своей невероятной красотой…
…До своего владения добрались без приключений. Въехав во двор, передали карету и лошадей конюхам, выслушали доклад Кэйлора, оставленного за старшего, и вошли в дом. Ждать, пока нагреется вода, было лениво, поэтому перебрались на остров и помылись там. Потом дамы унеслись обратно — ложиться спать — а меня задержала Амси. Сначала порадовала, сообщив, что только что остановила сердце Лограта ар Эжьена, а значит, одной проблемой в нашей жизни стало меньше. Потом вручила программатор, восемь «гвоздей» с приспособлением, позволяющим их вколачивать, и две небольшие коробочки. И отправила «доводить до ума» бывшую псарню и обеденный зал. Заодно объясняя, где, что и как требуется закрепить.
Работы оказалось не так уж и много, но я, по своему обыкновению, старался разобраться во всем, что можно и нельзя. Поэтому в сторону спальни отправился существенно позже, чем рассчитывал. А по пути боролся зевотой и мечтал пусть о не таком уж и длинном, зато спокойном сне. Поднявшись по лестнице, лениво вслушался в сознания своих женщин, хотя понимал, что после такого длинного и насыщенного событиями дня все, кроме, разве что, Майры, должны спать. И, ощутив чувство одиночества с тихой грустью, замер, как вкопанный. Еще больше меня удивило то, что этими чувствами, в моей семье, казалось бы, давно забытыми, тянуло от Тины! Но, немного подумав, пришел к выводу, что ничего странного в этом нет, ведь с тех пор, как Найта перестала меня дичиться, пропала необходимость и в связующем звене между нею и всей семьей. А значит, Тина, которая помогала Дарующей чувствовать себя нужной, вдруг осталась не у дел! Мало того, она перестала себя чувствовать даже советницей, так как с появлением в нашей жизни искина все серьезные дела я планировал с ним, а не с ней. Ну, и до кучи, когда требовалась помощь женщин с клинками, я обращался к Майре и обеим Дарующим, домашние проблемы обсуждал с Майрой, да и единственной женщиной в семье, которая спала одна, была именно Тина!
«Когда ты последний раз уделял ей хоть толику внимания? — спросил я сам себя и вскоре нашел ответ: — Больше десятины тому назад, в тот день, когда показывал Доре разминку. И то случайно, так как остался с ней в зале один на один».
Расстроился
