Фантастика 2025-24 - Владимир Мухин
Незваных гостей не ожидалось — Дар Вэйльки, продолжавший меня окутывать, позволял утверждать это совершенно точно — поэтому я уселся на Геноровскую лавку, с наслаждением вытянул ноги и прикрыл глаза. А уже через четверть кольца, почувствовав сначала две вспышки чужой боли, а затем и нешуточное облегчение кухарки, мысленно усмехнулся — десяток кабанов, некогда «одолженный» в замке Маггор, а с недавнего времени ставший моим, начал оправдывать свое существование.
Когда Конгер, его парни, незадачливые обидчики Аники и их несостоявшаяся жертва показались из-за угла дома, я остался сидеть в той же позе. Только повернул голову на скрип песка под ногами приближающейся ко мне процессии и оглядел основательно помятых незнакомцев с ног до головы.
Особой нужды что-либо спрашивать или уточнять не было — родовые цвета Шорезов в одежде не заметил бы только слепой — но неотомщенное прошлое все еще травило душу, и я все-таки перестраховался, задав один-единственный вопрос. А когда услышал ожидаемый ответ, рявкнул на всю Служивую слободу:
— Майра, искорка моя, спустись-ка во двор!
«Искорка» не стала терять ни мгновения, поэтому атакующим соколом пронеслась по лестницам с третьего этажа на первый и остановилась. На несколько мгновений, чтобы накинуть на себя правильный образ. А когда почувствовала себя хозяйкой рода, чинно выплыла во двор через заднюю дверь и, подобно настоящей инеевой кобылице расплылась в морозной улыбке, от которой у не очень сильных духом мужчин могли подкоситься ноги. Тем не менее, «узнавать» эту парочку вслух даже не подумала, вовремя сообразив, что с некоторых пор выглядит инеевой кобылицей:
— Дорогой, у нас гости?
— Ага! — подтвердил я. — Причем долгожданные. Поэтому через половину стражи выезжаем из дому. Всей семьей. В сопровождении Конгера, пяти его воинов, Аники и двух этих покойников.
— Мы не покойники! — тявкнул обидчик помоложе, но наткнулся на многообещающий взгляд Майры и побледнел. И правильно сделал — по губам девушки зазмеилась о-о-очень многообещающая улыбка:
— Мой муж не ошибается — раз сказал «покойники», значит, покойники.
Отправив шестерку «счастливчиков» готовиться к «боевому» выезду, а их менее удачливых товарищей помогать Рогеру и Одену седлать лошадей, я рванул в баню смывать с себя пот. Вломился в мыльню, разбавил две трети древнего бака с кипятком холодной водой, а через несколько мгновений оказался окружен женщинами, в глазах каждой из которых горело мстительное предвкушение. При этом вопросов не задавала ни одна: молча намыливались, молча ополаскивались, молча вытирались. Правда, привычно помогая друг другу. А когда облачились в халаты и чуть ли не бегом рванули одеваться, я вдруг понял, что чувствую их эмоции без всякого Дара!
Пообещав себе разобраться с этим ощущением позднее, я взбежал по лестнице на второй этаж, первым вломился в гостиную и коротко объяснил дамам, что от них потребуется. Потом запрыгнул в хорошо разношенные кожаные штаны и короткие полусапожки, надел свободную белую рубашку, накинул на плечи парадный камзол, затянул на талии перевязь с родовым мечом и отправился в оружейную. А когда вернулся и обнаружил, что женщины еще не готовы, рванул в кабинет, где быстренько нацарапал три письма и запечатал их родовым перстнем.
Доставлять письма отправил трех «счастливчиков» Конгера, подробно объяснив каждому, что от них требуется. Затем отловил Анику и выяснил у нее причины, по которым она вышла из дому одна. Как оказалось, на рынке они с Оденом были еще с утра, но, начав готовить обед, девушка вдруг обнаружила, что у нее закончились какие-то приправы. Дергать чем-то занятого мужчину девушка постеснялась, поэтому вышла из дому без сопровождения, и почти сразу нарвалась на Шорезов.
Объяснив, куда и зачем ее забираю, а также пообещав, что в любом случае не дам в обиду, поэтому она может не бояться никого и ничего, я, наконец, догадался спросить, умеет ли она ездить верхом и в женском седле.
Кухарка густо покраснела, опустила взгляд и отрицательно помотала головой:
— Нет, арр, откуда?
— Тогда выбирай, на чьих коленях поедешь! — задумчиво потерев переносицу, буркнул я и показал ей трех бывших маггорцев, оставшихся во дворе.
Девушка покраснела еще сильнее. Но выбрать выбрала. Как ни странно, Тиммела, самого невзрачного из троицы. Воин гордо подбоченился, а десятник «сокрушенно» вздохнул:
— Пресветлая смотрит на тебя, Тим!
— Зато вам улыбается Бездна! — ухмыльнулся «избранный богиней». — Не каждому удается прокатить по городу живых покойников…
…До перекрестка Дубовой аллеи и улицы Потерянной подковы мы ехали очень неспешным шагом. Поэтому я ничуть не удивился, когда увидел перед входом в оружейную лавку старого Кватта две группы всадников и карету арессы Доргетты. Поравнявшись с ними, ненадолго остановился и учтиво поздоровался с благородными, затем проехал чуть дальше, осадил коня перед слишком хорошо знакомыми воротами и вытянул в сторону десницу с раскрытой ладонью, перевернутой тыльной стороной вниз. Конгер, в точном соответствии с полученными указаниями ехавший чуть правее и сзади, тут же положил на нее древнее боевое копье с листовидным наконечником. И я, с силой взмахнув рукой, метнул церемониальное оружие в самую середину правой створки:
— Я, Нейл ар Эвис, вассал короля Зейна второго, Шандора и глава рода Эвис, вызываю на поединок по правилам наших предков главу рода Шорез, арра Энвера, в настоящий момент находящегося в этом доме!
Мгновением позже чуть левее и ниже моего копья воткнулось второе, а голос дяди Витта прогрохотал на всю округу:
— Я, Витсир ар Дирг по прозвищу Лайвенский Пес, вассал короля Зейна второго, Шандора и глава рода Дирг, свидетельствую, что Нейл ар Эвис в своем праве!
Еще через миг в ворота вонзилось третье, и раздался чуть менее громкий, зато куда более грозный рык Наставника:
— Я, Элмар ар Сиерс по прозвищу Душегуб, вассал короля Зейна второго, Шандора, и глава рода Сиерс, свидетельствую, что Нейл ар Эвис в своем праве!
В этот момент у совсем молодого стражника, выглянувшего из калитки сразу после первого удара, закончилась выдержка:
— Что это вы тут устроили⁈
— Открывай ворота, придурок! — холодно бросил Конгер, подъехавший к нему вплотную. — Или твоими стараниями вызов на поединок превратится в объявление войны от четырех не самых слабых Старших родов Маллора!
Парень явно растерялся, но, когда увидел, с какой непоколебимой уверенностью десятник возложил руку на рукоять меча, решил, что брать на себя слишком большую ответственность не готов. И распахнул створки настежь…
…Дядя Энвер решился выйти на крыльцо тогда, когда стремительно разрастающаяся толпа благородных
