Поступь империи. Бремя власти: Между западом и югом. Бремя власти - Иван Иванович Кузмичев

Песня лилась ручейком, не переставая. Молодой голос певуньи расслаблял и завораживал. Не хотелось ни о чем думать. Даже о том, что творится в землях, сопредельных с нашими. И все-таки в голове настойчиво бились десятки мыслей.

Финляндия, Кубань, Балканы, Крым… ни одна армия в мире не смогла бы вести наступательные действия на стольких направлениях. Но Россия справлялась, казна трещала, скудная промышленность не поспевала за нуждами армии и флота. В полках росла нехватка людей. Нередко случалось так, что в батальоне вместо пятисот человек едва насчитывалось триста, из которых еще полсотни больны или приданы для усиления гарнизонов и застав. На флоте нехватка состава приняла куда больший размах, кроме канониров и матросов не хватало опытных капитанов и штурманов. Флотилия гребных судов все больше разрастается, спускают на воду галеры с неполной командой, едва-едва перевалившей через необходимый минимум.

Заперев Девлет Гирея на полуострове, нам удалось обезопасить южную украину, связав его угрозой нападения. Сам хан не отрицал подобного – перед глазами у него был недавний пример кубанского собрата. Его ставка – Копыл – до сих пор покрыта пеплом и навряд ли восстановится в скором времени. После взятия Копыла по моему указу весь пленный молодняк увели в центральные губернии и на Урал.

По замыслу Генштаба следовало создать такие условия для перегоняемых степняков, чтобы через одно-два поколения возрождать величие предков было бы некому. России требуются верные Отечеству люди, а не степные перекати-поле, незнающие, где они окажутся в скором времени.

Барон Людвиг фон Алларт уныло глядел на укрепления полевой крепости: выдвинутые на позиции редуты преобразились в небольшие крепостицы, сложенные умельцами из глины и валунов. Внутри крепости, как только нескончаемые атаки крымского хана прекратились, поставили основательный лазарет для раненых: не палаточный, как было раньше, а деревянный, такой, что даже зима оказалась не страшна внутри обители больных…

Но затишье продолжалось недолго – с начала весны, как только изумрудная трава вылезла из земли и солнце иссушило грязь нескончаемых степей, крымчаки вновь осадили крепость. У Девлет Гирея просто не осталось выбора: пан или пропал. Хан лучше султана видел расклад текущей войны. Пускай сейчас русские армии воюют в опасной близости от Стамбула, но в случае нужды они придут и сюда. И если случится последнее, то само существование ханства прервется – это главный крымчак знал точно.

Момент для новой осады они выбрали удачный: из-за того, что большую часть полков пришлось отводить на зимние квартиры в русские губернии, в лагере сейчас насчитывалось чуть более четырех тысяч солдат и офицеров. И хотя подводы с боеприпасами до поры до времени подходили вовремя, воспользоваться большинством орудий не удалось: то ли извечное русское разгильдяйство, то ли неудачное стечение обстоятельств, но на пороховом складе, защищенном, казалось бы, лучше любого другого склада, появилась какая-то гниль. В итоге чуть ли не половина порохового запаса испортилась, оказавшись на земле, и нуждалась в повторном перегоне и вываривании.

– Господин генерал-поручик, татары отходят, прикажете атаковать?! – в комнату к фон Алларту вошел взмыленный бригадир Осипов; придерживая рукой ножны, он нетерпеливо глядел на командира, ожидая дальнейших указаний.

– Эх, Дима. Ну какая атака, если у нас людей только на защиту едва хватает, да и те тают, словно снег на солнцепеке. Нужно дожидаться возвращения ушедших полков. Просчитался государь, думая, что татары воспользуются моментом и пойдут на помощь сюзерену. Девлет Гирей не дурак, свои земли нам на поживу не оставит.

– Нельзя вечно защищаться, господин генерал-поручик, иначе солдаты начнут терять боевой дух, а это страшнее кавалерийской атаки в чистом поле… – бодро сказал бригадир.

– Ты конечно же прав, но оголять позиции нельзя, тем более что полки прибудут со дня на день, депеши от полковников я получил, так что дождемся их, а там и приказ царя поспеет, не зря он зимой писал, чтобы подготовили маршруты к Кизикермену, а от него и до Перекопа недалеко.

– Как прикажете, уважаемый барон, – слегка поклонился бригадир.

– Ступай, Дима, ты знаешь, когда меня нужно беспокоить, а когда не стоит…

Осипов развернулся и тихо вышел, думая о том, что генерал-поручик окончательно сник. Что бы там ни говорили головастые пустобрехи, но провести год в крепости, отражая одну атаку за другой, на враждебной территории, – это поневоле заставит задуматься об удачном завершении намеченного плана.

Командующий соврал бригадиру, как врал самому себе уже не первую неделю.

Ожидаемое подкрепление будет только через пару недель, да и то… половина солдат больны, рекруты, поступившие в этом году, в большинстве ушли на Балканы, дополнять понесшие потери после Южной кампании полки. Сейчас, сдерживая татар, корпус в Конских Водах едва ли насчитывает больше девяти тысяч человек, и это вместе с ушедшими на зимние квартиры!

Единственная надежда остается на генерал-майора Бутурлина, обещавшего поговорить с комендантом Таганрога – полтавским генералом Келиным – о дополнительной артиллерии и порохе. сами снаряды в полевой крепости имеются в избытке, но стрелять ими нельзя, пороха-то нет. Другое дело, что сам комендант без приказа царя вряд ли даст требуемое: война идет у него под носом, турецкий флот то и дело пытается азардировать Азов, а если падет он, то и Таганрог недолго продержится.

Прошло три дня с последней атаки татар. Складывается такое впечатление, что они вовсе покинули здешние места, но в столь примитивную хитрость генерал не верил, уйди хотя бы половина войска на помощь султану, и царские полки быстро дойдут до Кизикермена, а после и до Перекопа, благо, что осталось дождаться подкрепления и соответствующего приказа от государя или фельдмаршала.

– Идут, ваше высокопревосходительство! – с улыбкой на губах в кабинет генерал-поручика вбежал молодой адъютант – капитан Псковского полка Михаил Девин.

– Кто идет? – опешил от столь нелепого, вопиющего уставного нарушения Людвиг фон Алларт.

Видимо поняв, что повел себя чересчур вольно, капитан Девин смутился. Тут же вытянувшись во фрунт, щелкнув каблуками сапог с зауженным голенищем, Михаил прокашлялся, после чего сделал доклад по форме:

– Господин генерал-поручик, к полевой крепости Конские Воды с северо-востока приближаются русские полки.

Людвиг спокойно прикрыл веки, подождал десяток секунд, пока в мозгу уляжется вся информация. Движением руки отпустил адъютанта, достал из стола темную бутыль красного вина, дотянулся до любимого серебряного походного кубка и, не спеша, наполнил его на треть.

– Как приятно порой чувствовать, что ты ошибся, – хриплый тихий смех генерала вспугнул птицу, сидящую рядом с окном. – Вот только кого нам бог послал? Не Бутурлина точно,