Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов
— Прости, — виновато и удивительно связно прошептал сержант. — Не хотел умереть, так и не узнав, каково это.
Он смущённо убрал руку от её лица, а Эйнджела ощутила, как к глазам впервые за очень и очень долгое время подступают искренние слёзы.
— Я тебя люблю, — неожиданно даже для себя прошептала она. — И ты не умрёшь.
Эйнджела и сама не понимала, чем вызвано это признание. Любовь была для Лорэй чем-то запретным, напрямую угрожающим выживанию. Любовь делала людей управляемыми и зависимыми. Все эти годы любовь к сестре одновременно была её опорой и оковами. Ниточками, за которые дёргали хозяева, желая добиться нужного поведения. Любить означало добровольно стать уязвимой. Любовь была чем-то настолько страшным, что Лорэй не хотели признаваться в подобных чувствах даже себе самим.
Но страх потерять этого едва знакомого, но ставшего таким близким репликанта оказался сильнее страха уязвимости. Запретные слова прозвучали, стали пугающе-реальны, почти осязаемы. И теперь оставалось лишь надеяться, что через несколько минут Чимбик снова впадёт в забытье и не вспомнит о них. Потому что любовь и его сделает уязвимым. Сержант выбрал другой путь и будет лучше, если Эйнджела останется для него всего лишь приятным далёким воспоминанием.
— Как в той сказке… — слабо улыбнувшись, прошептал репликант.
Сглотнув, он с трудом сосредоточил взгляд на Эйнджеле и попросил:
— Расскажи ещё раз… Пожалуйста…
Лорэй не поняла, которую из рассказанных ею легенд и историй вспоминает сейчас Чимбик, но ощутила, как его снова захватывает круговерть болезненных образов. Подумав, она выбрала ту, что рассказывала о любви и заканчивалась счастливо. Губы сержанта растянулись в едва заметной улыбке, но Эйнджела не могла поручиться, была тому причиной верная догадка, звук её голоса или действие очередного лекарства, поступившего в кровь репликанта через капельницу.
Наблюдающий за ними через корабельные камеры Савин многозначительно хмыкнул и пробормотал:
— Это может стать проблемой…
Не только майора интересовало происходящее в медотсеке. Сержант РС-355045 по прозвищу Стилет внимательно следил за пассажирами, жадно ловя каждое движение, каждое слово. И всё отделение, как подсказывали показатели их шлемов, занималось тем же самым.
«Что она сделала, садж?» — через закрытый канал отделения спросил Волк.
Общаться через импланты на внеслужебные темы репликанты привыкли с детства. Это был единственный канал, недоступный службам контроля. — «Зачем она коснулась Чимбика губами?»
«У людей это называется поцелуй», — пояснил Сыч. — «Мне Блайз рассказывал».
«Какой-то социальный ритуал? Вроде обнюхивания у собак?»
«Блайз утверждал, что это проявление любви или сексуального влечения между мужчинами и женщинами».
«Не похоже на попытку вступить в половой контакт», — после паузы заметил Волк.
«А ты что, большой знаток половых контактов?» — осведомился Сыч.
«Тогда это — проявление любви?» — вопрос Волка поставил всех в тупик.
Стилет собрался ответить, что у Блайза, вечно травившего неправдоподобные байки о жизни за периметром, слишком богатая фантазия, но задумался и промолчал. Сержант прокручивал в памяти увиденное в медотсеке и примерял к словам Волка. Анализу мешало то, что Стилет ничего не знал о любви людей.
Любовь репликантов к братьям заключалась в преданности и заботе друг о друге. Они прикрывали братьев от врагов в бою и от группы контроля на базе. Стилет переоценил события последних часов. Эти женщины определённо прикрывали Чимбика и Блайза на Эдеме. Не оставили раненых, пытались оказать медицинскую помощь. Теперь они практически не покидали медицинский отсек. И этот «поцелуй»…
«Заткнулись все!» — применил он универсальное сержантское решение.
В эфире воцарилась тишина.
«Нас это не касается» — отрезал Стилет.
Рядовые подчинились, но сержант понимал, что на самом деле это касалось каждого из них.
Планета Эдем. Военная база «Эдем-1», госпиталь
— Ублюдки, — выругался Нэйв, откладывая планшет.
Смотреть на снимки было больно. В голове лейтенанта не укладывалась бессмысленная жестокость, с которой десантники Доминиона уничтожали людей. Казалось, им попросту наплевать кто по ту сторону прицела: солдат или штатский, мужчина или женщина, старик или ребёнок. Доминионцы не делали различий, с одинаковой безжалостностью убивая всех. Раненых добивали зачастую даже не выстрелами, а самыми разными способами, демонстрируя чудовищную, нечеловечески извращённую фантазию.
Грэм не мог поверить, что всё это могут творить люди. Такие же, как он — с двумя руками и ногами, одной головой. Имеющие свои привычки, слабости. Может, даже, как и он, любящие пиво с копчёными рёбрышками. Для людей подобное просто невозможно. Проще было верить, что это всё — дело рук чудовищ. Например репликантов.
Но истина беспощадна: всё, что видел Грэм, сотворили самые обычные люди. Доказательством тому были тела погибших солдат врага, лежащие в моргах. Хотя какие они, к чертям, солдаты? Солдат — защитник, а это… мразь, нелюдь.
— Сопли вытри, — раздался жёсткий голос Монта с соседней койки.
— Я… — оскорблённо вскинулся Нэйв, но был остановлен властным взмахом руки капитана.
— Ты — офицер, — Монт нацелил палец в лоб лейтенанту. — И твоя задача — не сопли на кулак наматывать, а думать, что можно сделать, чтобы избежать повтора такого. Понятно?
Лейтенант нахмурился, обидевшись на грубость друга, но, поразмыслив, признал его правоту. Всё же он — офицер контрразведки, а не мягкотелый студент, истерично заламывающий руки при виде синяка под глазом у товарища.
— Угу, — выдавил Нэйв.
— То-то же, — Монт вновь переключился на свой планшет. — Ты мне лучше вот что скажи: почему убили не всех лордов Эдема?
— Не нашли, времени не было… — начал перечислять версии Нэйв, но Монт упрямо мотнул головой.
— Ублюдки не поленились убить всех, кто был в космопорту. Полностью его зачистить, заглянув в каждый закоулок, — капитан постучал пальцем по планшету. — То есть весь грёбаный здоровенный комплекс. А сраную Палату Лордов с архитектурой и планировкой шатра странствующего цирка — не нашли времени прочесать? Бред. Получается, что куда важнее убивать простых людей, чем членов правительства?
Нэйв задумался. Действительно, получалось странно. А всё, что странно — то подозрительно.
— Посмотрю список выживших, — решительно заявил лейтенант.
— Изучи всех, — внёс коррективы Монт. — Особенно удели внимание их политическим взглядам.
— Думаешь, причина в этом?
— Не исключаю. Это, конечно, может быть просто акт устрашения, но как-то… дерьмецом попахивает, — завершил мысль Монт и, свесившись с койки, воровато полез в тумбочку за бутылкой вараджи.
— Ещё репликант в джунглях, — напомнил Нэйв, наблюдая, как капитан наполняет стаканы. — Думаешь, удрал с остальными?
— Мог. А может, сраный говнюк ещё
