Черноморский призрак 2 - Сергей Васильевич Лысак
— Но как⁈ Ваше Императорское Величество… Ведь это не признают ни в одной стране!
— Вы хотели сказать, ни в одной стране Европы? А сейчас нас сильно там признают? Например, в Англии, во Франции, или в Сардинии, которые воюют с нами? Какое мне дело до признания врагом? Вы думаете, что я не в курсе относительно намерений Пруссии, Австрии, Дании, да и, что греха таить, Швеции в начале войны? Вы думаете, что для меня имеет значение признание Голландии и Бельгии, этих прирожденных торгашей? Которые ради барыша признают что угодно, и кого угодно? Вы думаете, что меня волнует признание Испании и Португалии, этих нищих европейских банкротов? Которые, как и Голландия с Бельгией, за приличный куш признают что угодно, и кого угодно? Вы думаете, что меня волнует признание Баварии, Саксонии, Вюртемберга и кучи германских герцогств, каждое из которых в несколько раз меньше любой российской губернии? Пожалуйста, могут не признавать. Да только, и о выгодной торговле с Россией в этом случае могут забыть. Но с теми, кто ставит здравый смысл выше своих аристократических амбиций, мы будем сотрудничать. И Вы правы, эту войну надо заканчивать. Но закончим мы ее на н а ш и х условиях. Так и передайте это тем, кто Вас послал…
Когда раздосадованный посланник ушел, я довольно улыбнулся. Непривычны господа европеи к такому поведению российских монархов. Ничего, то ли еще будет ой-ё-ёй! Вы у меня в очереди за м о и м признанием стоять будете…
Неожиданно пришел вызов Ганса.
— Командир, не занят?
— Ганс, чертяка, что так долго⁈
— Раньше не получилось. Три дрона наверху висели, пришлось на малых высотах крадучись уходить. Но обошлось, не заметили.
— Ганс, не томи! Как все прошло?
— Все отлично, Командир! Вход в Босфор наш. Теперь ни одна тварь в Черное море не проскользнет.
— А как «Ростислав» себя показал?
— Это надо от начала и до конца в спокойной обстановке смотреть. Потерпи, я скоро буду. Одно могу сказать — идея себя оправдала.
Такое «кино», действительно, надо смотреть в спокойной обстановке. АДМ использует режим мимикрии, поэтому влетевшего в открытое окно Ганса никто с улицы не увидел. Быстро прячу его за лифом платья и покидаю рабочий кабинет. Хватит на сегодня государственных дел. Визитеры из Европы закончились, а с прочей текучкой и без меня управятся. Отдав нужные распоряжения, с чувством выполненного долга удаляюсь на отдых. В конце концов, я хоть и императрица, но пока еще несовершеннолетняя. И могу устать от назойливых «миротворцев», чтоб им пусто было.
Уединившись, и приказав охране никого ко мне не пускать без крайней необходимости, сажусь в удобное кресло и вызываю Ганса.
— Ганс, а теперь давай во всех подробностях. С самого начала. Еще до подхода к Босфору.
— Принято!
Начальная стадия босфорской операции требовала безукоризненного совпадения отдельных элементов по времени. Никто не собирался нагло вломиться в Босфор средь бела дня, поскольку подходящую к проливу эскадру обнаружили бы еще на горизонте, и успели подготовиться. Насколько успешно подготовиться, это другой вопрос, но ни о какой внезапности в этом случае речи не было. Поэтому командующий флотом адмирал Корнилов, и командующий десантными силами генерал Липранди, решили задействовать «подлые» (с точки зрения «цивилизованных» европейцев) приемы казаков-пластунов. Вход в Босфор нужно было провести ночью, незадолго до рассвета. А для этого надо вывести из строя все пушки на береговых батареях на входе в пролив. Но не слишком рано, и не слишком поздно. Турецкие и английские корабли не удалялись далеко от Босфора даже днем, а ночью вообще не рисковали выходить в море. Поэтому была надежда, что в ночной тьме противник обнаружит нас уже на подходах к проливу, и не успеет организовать надлежащий отпор. И поскольку места расположения наблюдательных постов и артиллерийских батарей были нам хорошо известны, казачки взялись решить эту проблему. Что ни говори, план был очень рискованный. Но зато, в случае успеха, мы могли очень быстро, и без серьезного сопротивления взять всю северную часть Босфора вплоть до бухты Буюкдере, где сосредоточился турецкий флот. Вернее, его остатки. Но эти остатки могли создать массу проблем, став на якоря вдоль берега бухты, и держать под обстрелом всех, кто пытается пройти мимо. Тут же стояли и английские пароходы. Но, как выяснилось, больше для моральной поддержки турок. О чем турки еще не знали.
Адмирал Оммани, как и его французские коллеги, тоже не горел желанием стать мишенью для русского флота вообще, и для русского броненосца в частности. Он хорошо понимал, чем это закончится в узком и извилистом проливе с сильным течением. Поэтому, едва узнав о том, что «Ростислав» успешно прошел ходовые испытания, тут же под различными предлогами убрал все свои парусные корабли из Буюкдере, оставив только пароходы. Поскольку имел весьма расплывчатый приказ, дававший ему большую свободу действий. Вот английский адмирал и рассудил, что для парусных кораблей Буюкдере может стать ловушкой. Парусники не смогут быстро покинуть бухту и уйти в южную часть пролива, если ситуация станет развиваться неблагоприятно. В отличие от пароходов. Ну, а турки… Чего их жалеть? В конце концов, Royal Navy не обязан воевать в м е с т о турецкого флота.
Нам повезло, что турки и их европейские союзники действовали по привычным им шаблонам. Сосредоточили большие силы на самом входе в Босфор, а близлежащие территории охраняли только конными разъездами. Турецкие рыбаки также выходили в Черное море, поскольку наш флот близко к берегу не приближался. Вот командиры двух диверсионных групп и подошли творчески к выполнению своей задачи. Смешавшись ночью с рыбачьими лодками, и переодевшись башибузуками, казаки высадились западнее и восточнее входа в Босфор, чтобы действовать на обоих его берегах. Лошади в условленные точки были заранее доставлены нашими агентами из местных, а в составе групп были люди, в совершенстве владевшие турецким языком. Поэтому два небольших отряда «башибузуков», не торопясь двигавшиеся ночью, никаких подозрений не вызывали. Их основными целями были две мощные артиллерийские батареи на входе в пролив. Орудийные расчеты состояли из англичан, сами орудия тоже были английскими. На древний турецкий хлам, как и на турецких топчи (артиллеристов), никто уже не надеялся.
План был рассчитан буквально по минутам, чтобы напасть на
