Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан
— Там, вдали за рекой, засверкали огни, — запели дети, — в небе ясном заря догорала…
Я слушал пение школьников. Наблюдал за тем, как Лена подошла к двери служебного выхода. Видел, как Лена перекинулась парой фраз с заглянувшим в зал учителем литературы. Зосимова кивнула в ответ на слова Максима Григорьевича. Оглянулась на сцену, где звучали тревожные детские голоса. Затем она отыскала взглядом меня. Подошла ко мне, укоризненно покачала головой. Поспешно вынула из кармана гимнастёрки белый платок. Потёрла платком мои щёки — я заметил появившиеся на белой ткани следы розовой губной помады. Лена взяла меня за руку и потянула к главному выходу.
— Там Клавдия Ивановна, — сказала она. — Ждёт нас.
Я пошёл следом за Зосимовой.
Спросил:
— Что случилось?
Зосимова повернула ко мне лицо, но тут же отвела взгляд.
— Пришла Света Клубничкина, — ответила Лена.
Глава 16
— … И без страха отряд поскакал на врага, — пел детский хор, — завязалась кровавая битва…
Вслед за Леной я вышел в вестибюль школы, прикрыл дверь — детское пение стало значительно тише. За пределами актового зала я почувствовал прохладу. Отметил, что запах табачного дыма в вестибюле стал отчётливее, а ароматы женских и мужских парфюмов почти исчезли. Я пробежался взглядом по украшенным поздравительными плакатами стенам. Посмотрел на Зосимову. Увидел, что пилотка на её голове вновь печально склонилась набок (будто тот смертельно раненый боец, о котором сейчас пел хор). Лена взглянула мимо меня — я обернулся. Заметил стоявшую рядом с входом в гардероб Клавдию Ивановну — та общалась с техничкой.
Женщины при виде нас прервали разговор. Директриса поспешила не к нам, а к блестевшему на стене в вестибюле зеркалу. Махнула рукой — позвала нас за собой. Зосимова сошла с места лишь после меня (она словно предварительно убедилась в том, что я не проигнорировал зов Клавдии Ивановны). Мы подошли к директрисе — та встретила нас внимательным взглядом. Директриса выглядела спокойной. Но я заметил, как нервно вздрогнула у неё под кожей на шее тонкая жилка. Клавдия Ивановна подняла руку, потёрла пальцем мою щёку — убрала с неё незамеченный Леной след помады.
Директриса сообщила:
— Василий, только что в школу пришла Светлана Клубничкина. Она сказала, что чувствует себя значительно лучше. Света заверила, что примет участие в спектакле.
Директриса посмотрела мне в глаза.
— Василий, я уверена: ты понимаешь, — сказала она, — что ребята очень долго готовились к сегодняшнему выступлению. Все мы видели, как их расстроила отмена спектакля.
Клавдия Ивановна покачала головой.
— Лена заверила, что мы без проблем вернёмся к прежнему сценарию концерта. Если уберём из него твои, Вася, номера. Все, кроме тех песен, которые запланировали изначально. Из регламента немного выйдем. Но это не критично. Я уверена, что наши гости этого и не заметят. Компенсируем затраченное на концерт время: слегка урежем длительность танцевального вечера.
Директриса не отвела взгляда — она будто следила за моей реакцией на её слова.
Зосимова прикоснулась к моему плечу.
— Вася, мы оставим вашу следующую песню, — сообщила она. — Её мы убрать не успеем. Потому что хор вот-вот закончит выступление, а следующих артистов я пока не предупредила об изменениях в сценарии. Точнее, о возвращении к прежнему сценарию. Поэтому ближайший номер снова твой, Вася. Твой и Лёши Черепанова: теперь вы снова выступите вместе.
Я кивнул, ответил:
— Понял.
Лена будто бы вымученно мне улыбнулась, прислушалась.
— … Он упал возле ног вороного коня… — пропел хор.
— Уже упал, — сказала Лена.
Взглянула на директрису и сообщила:
— Мне пора.
Зосимова повернулась ко мне и добавила:
— Готовьтесь, Вася. Скоро ваш выход.
— Мы готовы, — заверил я.
Лена бросила взгляд в зеркало, поправила пилотку.
Я проводил Зосимову взглядом до актового зала.
Лена приоткрыла дверь — детские голоса стали громче.
— … Передай, дорогой, что я честно погиб за рабочих…
Клавдия Ивановна повторила Ленины слова:
— Готовься, Вася.
Она стряхнула с моего плеча видимую только ей пылинку и заявила:
— Ты хороший и ответственный товарищ, Василий. Спасибо тебе.
* * *
Около служебного входа в актовый зал я увидел сидевшего на стуле Черепанова. Рядом с Алексеем замерли Лукина и Степанова — они беседовали с Лёшей, выглядели сердитыми. Издали я услышал их голоса, но не разобрал слов.
Взглянул на стоявших у двери комсомольцев, которые отвечали за оповещение разместившихся в спортзале артистов. Они подглядывали через щель в актовый зал, где ещё звучала музыка.
У окон рядом со спортивным залом я увидел Максима Григорьевича. Учитель литературы наблюдал за моим приближением, то и дело поправлял на лице очки.
Иришка заметила меня, замолчала.
Взглянули в мою сторону Надя и Лёша.
— Вася, ты уже знаешь, что эта дура Клубничкина припёрлась в школу? — спросила Лукина.
Она тряхнула волосами, ухмыльнулась.
Я ответил:
— Да, мне только что сказали.
Иришка всплеснула руками и заявила:
— Она пришла спасти концерт! Представляешь⁈ Героиня! Сидела бы лучше дома, да лечилась клизмами. Явилась, когда её не звали. Всё нам испортила.
Иришка сердито шаркнула ногой.
Надя Степанова нахмурилась, поджала губы.
Черепанов вздохнул и спросил:
— Вася, что дальше? Мы сегодня ещё выступим? Или уже всё?
— Выступим, Лёша, — сказал я. — Как минимум: следующий номер наш. И ещё три песни в финале первой части концерта. Те песни, которые мы с тобой репетировали дольше других.
Я плеснул в стакан воду из графина, смочил горло. Отметил, что в актовом зале стихла музыка. Услышал звуки аплодисментов — они не заглушили печальный вздох Черепанова.
— Вася споёт всего лишь три песни, — проворчала Иришка. — Потом мы полконцерта будем смотреть на эту Клубничкину. Гадство-то какое. Отменили спектакль, так уже оставили бы всё, как есть!
Лукина махнула рукой.
Я заметил, как Надя извлекла из кармана карамельку и протянула её Лёше. Черепанов бросил конфетную обёртку на кучу других фантиков, что лежали рядом с ним на столе. Сунул карамельку в рот, раскрошил её зубами.
— Надеюсь, Светка во время спектакля слова забудет, — проворчала Лукина, — или споткнётся.
Я взглянул на Черепанова и сказал:
— Лёша, приготовься. Сейчас выходим.
Алексей кивнул, заработал челюстями — захрустел конфетой.
Из
