Фантастика 2025-32 - Алексей Викторович Вязовский
— Птичек любишь, Хлыстов? — услышал я насмешливый голос сзади.
— Куда больше, чем некоторых людей, — честно ответил я. — Доброго дня, гражданин подполковник.
Начальник городского ОВД носил фамилию Волков, а имя имел такое же незатейливое, как и отчество. Его звали Иваном Ивановичем. Был подполковник худ и на вид нескладен. А мешки под глазами указывали то ли на бессонные ночи, которые он проводил в борьбе с преступностью, то ли на больные почки, истомленные критическими дозами бухла. А может быть, он успешно совмещал два эти увлекательных занятия, как и многие из ментов. Новая гадская жизнь навалилась и на них, ломая судьбы и лишая здоровья.
— Я не буду тратить много времени, — сухо сказал Волков. — Вопросов по спирту у меня нет. Все идет ровно, кэш твои засылают вовремя. Дело в другом.
— Слушаю внимательно.
— Баня Элегия, — посмотрел на меня Волков.
— Никогда о такой не слышал, — пожал я плечами. — Где это?
— Здесь, в Долгопрудном, — любезно подсказал он. — Там еще парней Платона из Мухи положили. Ты должен знать.
— Слышал что-то такое от людей, — не стал отрицать я. — Но краем уха.
— Свидетель у меня есть, — усмехнулся Волков, оценив мой тонкий юмор. — Видел он человечка одного неподалеку от бани. И представляешь, у него шрам на пол-лица. Прямо как у Гриши Копченого. Бывают же такие совпадения! Что сам думаешь?
— Да ничего не думаю, — равнодушно пожал я плечами. — Григорий Александрович в танке горел, защищая Родину от напавших на нее афганских басмачей. А вы его в таких некрасивых делах подозреваете! Нехорошо, товарищ подполковник!
— Завтра жду десять тысяч, — Волков встал и собрался уходить. — За это я дам тебе три дня на поиск виновного. Дело в главке на контроле. С меня уже всю шкуру за него спустили. Если эти показания лягут в дело, то оно уйдет в ОРБ. И тогда я твоим ребятам не завидую.
— Десять тысяч! — вскинул я на него глаза. — Да побойтесь бога, Иван Иваныч! Да откуда в занюханном Долгопрудном такие расценки?
— В главке тоже хотят есть, — пожал плечами Волков, словно удивляясь моей непонятливости.
С Барановым пообщался, сука! Зуб даю!
— Ну надо же, как поменялось все быстро, — невесело усмехнулся я. — Кто бы мне сказал пару лет назад, что начальники ОВД будут с ворами тереть и деньги с них брать, в глаза бы плюнул.
— Сам удивляюсь, — сухо ответил Волков. — Ты, Хлыст, знаешь, что Андропов хотел воров в законе и активных участников бандформирований к стенке поставить? Всех! Одним росчерком пера. Жаль, не успел.
— Ни поменялось бы ничего, — покачал я головой. — Самые жесткие ребята, кого я знаю, пять лет назад могилы на кладбище копали. А еще один детишкам физкультуру преподавал. Они не воры, гражданин полковник, а такие дела проворачивают, что любому вору на зависть. Да и не там Андропов главных врагов искал.
— А где же ему надо было их искать? — засмеялся Волков.
— Да вокруг себя, — ответил я. — Мишку меченого не он ли двигал? А не его ли комсомольцы сейчас страну американцам за гроши распродают?
— Мне вчера Сорос звонил, — передразнил я Березу. — Почему Газпром не включен в план приватизации?
— Это ты о ком сейчас? — удивился Волков.
— О ком надо. С человечком одним вчера пообщался. Ты на него еще по телеку налюбуешься. Доктор наук и членкор, а любому бандиту фору даст. Так что прикрути фитиль, товарищ начальник и открывай карманы пошире. Время сейчас такое. Завтра, на этом же месте. В два.
* * *
Утки обрадовались мне как родному, и батон расклевали вмиг. Видимо, они пришли к тем же выводам, что и сорокалетняя баба с двумя детьми, вышедшая замуж по взаимной любви. Первый: счастье в жизни есть, и второй: не все мужики — козлы. Я вот не козел точно.
Наступающая осень гнала мелкую рябь по глади пруда. Деревья задумчиво шелестели пожелтевшей листвой, как бы удивляясь, почему утки еще здесь. Ведь начало ноября уже. Обычно птицы уже улетают в это время. Но природе виднее. Видимо, у птичек остались незаконченные дела, или они обладали даром предвидения и точно знали, что я сегодня припрусь сюда с батоном под мышкой. Им бы на бирже играть в таком случае. Или в казино…
Ах да! Казино! Карась притащил какого-то амера, и тот развил нешуточную активность. Заставил снести в Доме культуры на Ямского поля кучу перегородок, а окна и вовсе заложить кирпичом — дескать, не надо игрокам видеть восходы и закаты. Зачем им отвлекаться от рулетки и покера? Расходы шли огромные, но я нутром чуял, что парень он знающий, и делает все правильно. Заплатим, хрен с ним. Штырь с того дела в Подольске такую сумму поднял, что мы легко этот ремонт потянем, даже с учетом царской награды для его парней.
— Они обожрутся и не смогут взлететь, — услышал я знакомый голос за спиной.
— Десять, как договаривались, Иван Иваныч, — я сунул ему пакет, не отводя взгляда от пруда. На уток мне нравилось смотреть куда больше, чем на продажного мусора, мечтающего о массовых расстрелах.
— Два дня, — напомнил он мне. — Потом дело уходит в ОРБ.
— Ручейный переулок, дом двадцать пять, — сказал я ему. — Скачков Александр Николаевич. Он братву Циркуля положил.
— И зачем бы ему это? — прищурился подполковник, немало удивленный такой прытью с нашей стороны.
— Как у вас там в протоколах пишется? Непреодолимая личная неприязнь, внезапно возникшая в момент распития спиртных напитков, — спокойно пояснил я. — И вообще, тебе не все равно? Признание — царица доказательств. Так ведь у вас говорят?
— А Муха у него откуда?
— Привез из Приднестровья. Он же там служил недавно.
Я встал и пошел, зная, что смертельно больной Саша Скачков, двоюродный брат одного из наших бойцов, прямо сейчас смотрит просторную трешку, куда переедет его сын с женой и маленьким ребенком. Саша — мужик до мозга костей, и даже рак не сломил его. Он все сделает как надо.
* * *
Сегодняшний вечер должен был войти в историю Москвы. Первого декабря мы открывали «Дворец Раджи» — огромное казино, каждый кирпичик которого был, считай, сделан из золота.
Подготовка к мероприятию шла весь месяц и, наконец, наш вертеп должен был открыться для избранных. Раньше здесь был дом культуры, где
