Военный инженер Ермака. Книга 2 - Михаил Воронцов
И тут меня отвлекли от лицезрения этих сокровищ. Причем отвлек сам Ермак. Он вышел из «совещательной» избы, назвал меня по имени и махнул рукой — мол, иди сюда.
Интересно! Я быстрым шагом зашел в избу.
Там сидел молодой сотник Черкас Александров, как всегда, самоуверенный и невозмутимый, и писарь отряда — совсем юный и белобрысый парень по имени Михаил. На столе перед ним стояла чернильница и лежала бумага. Похоже, сочиняли что-то важное. Несколько листов, очевидно, испорченных, было отложено в сторону.
— Только хотел тебя позвать, а ты вот он, — проворчал Ермак. — Слушай меня внимательно и не вздумай никому об этом говорить. Сегодня ночью Черкас с двумя казаками тайно отправится на маленькой лодочке к Строгановым, а затем и в Москву. Расскажет, что мы разбили Кучума, и попросит помощи. И письма отдаст. В них мы попросим пороха, свинца, другого оружия, и прочего. Скажи, что нам нужно для твоих мастерских.
Глава 5
Очень интересно! Идея отправить гонца правильная и даже необходимая. Как на Руси узнают о том, что мы победили? В ближайшее время — никак! С мобильным интернетом в Сибири 16 века существуют некоторые проблемы. Слухи дойдут в лучшем случае через несколько месяцев, да и то, какое им доверие. Поэтому нужно письмо — четкое, точное, настоящий доклад с места событий. И в нем, не стесняясь, просить то, что нужно. А нужно нам много чего…
Конечно, в идеале бы тысячу-другую казаков. Тогда бы началась совсем другая история. Но про это я говорить не буду, тут Ермак сам разбирается. Мое дело — понять, какие нужны инструменты.
— С Макаром и Лаптем мы разговаривали, — сказал Ермак, — поэтому про всякие клещи и зубила уже написано. Но, может для того, что ты хочешь сделать, надо что-то еще?
— Да, Ермак Тимофеевич, нужно, и очень.
Почесав в затылке, я предложил дополнить список разными сверлами (у нас их мало, а делать их самим очень сложно), разным мерным инструментом (циркулями, линейками, уровнями и прочим), а еще колеса с ручным приводом (для будущих сверлильных станков), детали для токарного станка, сит и жерновов для просеивания пороха и придания ему «гранулированной» формы — рано или поздно у нас порох должен, черт побери, появиться! Не знаю, что из этого нам дадут (большие шансы, что ничего вообще), но тут уже не я решаю.
А дополнительно к этому я попросил семян длинноволокнистого льна — именно такой подходит под тетивы. Защищенные от воды воском, они послужат не хуже звериных жил.
Писарь писал быстро, да еще и хорошо формулировал просьбы — иначе бы я весь мозг поломал, пытаясь доходчиво объяснить, что такое «токарный станок». Кто разбирается, тот, конечно, поймет, но поначалу письмо окажется в руках «неспециалистов», и надо сделать так, чтоб они хоть примерно догадались, о чем идет речь.
«Пришлите семени льня доброго, длинного, чтоб волокно к тетивам и канатам вышло, и семени конопли, а еще буравов длинных, каленых, чтоб стволы пищалей сверлить, ибо без них сварная бочка слабая и треснет».
В Германии, Италии и на Руси в те времена лучшие пищали и аркебузы делали именно сверлёными, потому что сверлёный ствол более ровный, выдерживает большее давление. Маловероятно, что получим такой подарок, но чем черт не шутит. А вдруг! Ну а не дадут — будем делать сверла сами. Либо простые, «буравы-ложки» (их конец сплющен и выгнут, как ложка, или настоящие буравы, хотя с ними хлопот столько, что страшно становится. И в любом случае, это не самое актуальное на сегодняшний день. Хотя надо заглядывать и в будущее.
Конопля — тоже для веревок и канатов, и больше ни для чего. А здесь растет «дичка», от нее пользы мало. Мда, тяжело говорить о конопле человеку из 21 века. Так и кажется, что могут неправильно понять.
Потом мы с писарем вообще сделали вот такое дополнение, в котором я более-менее перечислил все, что нужно для нашей оружейной мастерской. Писарь пообещал его соединить с остальным текстом письма, чтоб хорошо звучало и не повторялось.
'Бью челом и молю, прислать к нам не токмо соли и свинцу, но и для кузни вещи редкие, без коих дело оружейное не спорится.
А именно:
— буравов длинных, каленых, чтоб стволы пищалей сверлить,
— шаберов и железок расточных, чтоб канал гладить,
— тиски железные, да мехи малые и большие,
— напильников разных, молотков и щипцов,
— точильных камней,
— коловоротов и буравчиков мелких,
— весы с гирями.
А сверх того, если милость ваша, пришлите медных и латунных листов и проволоки разной — для замков, пружин и обивки.
Без сих вещей не сделать нам ни пищалей новых, ни замков крепких, а с ними и крепость наша, и ваша честь умножится.'
Письма будет два. Одно — Строгановым, другое — царю. Будем надеяться, что хоть одно «сработает». Слова про «умножение чести» — это к Строгановым, «купеческий стиль». Царю надо что-то вроде «и тем делу государеву служба будет», «и имя твое прославится меж народов» и тому подобное. Иначе — беда!
В опасный путь отправляется Черкас. Втроем им не отбиться даже от небольшого отряда татар. Плыть придется по ночам, а днем где-то прятать лодку и прятаться самим. А назад пойдут уже зимой, по снегу. Хотя может, и приплывут по весне обозом (если такой будет).
* * *
За столом сидели три брата Строгановых и Елисей Скрыпник. Было сразу видно, кто есть кто — одежда Елисея была куда проще, чем у братьев. И сидел он не так свободно, как они. Посторонний человек за секунду мог определить, где здесь начальники, а кто подчиненный.
— Значит, все плохо, — подвел итог рассказу Елисея старший из Строгановых Яков. — Но ничего нового ты нам не сказал. Мы это знали и так.
— Да, — кивнул Елисей. — Ермаку повезло, что выжил, когда обоз встречал. Утонул бы в своей кольчуге. Драка была страшная. Даже я такого не ожидал.
— Выжить-то выжил, но, боюсь, ненадолго, — с напускной грустью вздохнул Яков. — Из твоего рассказа получается, что не победит Ермак Сибирь. Не по зубам она ему.
— Нет, не победит. В двадцать раз больше войска у Кучума, а может, и больше. И если захочет, еще людей приведет — и издалека, и местных остяков
