Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том I - Евгений Александрович Адамов
С этим я вполне согласен. Записка Бубнова пока известна только адмиралу Ненюкову и Алексееву. Она должна быть сегодня подана на высочайшее благовоззрение. Не знаю, последует ли затем по ней «исполнение». Лично я думаю, принимая во внимание оценку военного положения Алексеева, что если бы такой прорыв удался, то появление флотов пред Константинополем было бы единственным удобным моментом для заключения мира с турками на основании сохранения за ними их столицы и какой-нибудь русско-французско-английской опеки, обеспечивающей нам свободное пользование Проливами. При установлении гарантий свободного по ним судоходства, Англию и даже Румынию можно было бы привлечь к такому решению вопроса.
К сожалению, все это легче было бы осуществить, если бы уже функционировал тот объединяющий командный орган[291], над созданием которого работает Жоффр и которому очень сочувствует Алексеев. Последний предложил государю четыре имени генералов, которых Алексеев предлагает на пост представителя нашей армии в этом высшем военном совете союзников. Но до сих пор государь не назначил никого. Я должен засвидетельствовать редкую ясность мышления у нового начальника штаба и отрадную ширину взглядов, облегчающую решение мелких вопросов, по которым мне приходится к нему обращаться.
Прошу Вас верить чувствам искреннего моего уважения и преданности.
Н. Кудашев.
12. Директор дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего князь Н. А. Кудашев министру иностранных дел С. Д. Сазонову
Письмо
Лично.
18/31 октября 1915 г.
Глубокоуважаемый Сергей Дмитриевич!
Бубнов вернулся вчера из Букареста, и то, что он рассказывает о своих впечатлениях, в сущности им уже изложено в его телеграмме, суть которой Вам передана ген. Алексеевым 15 октября за № 433[292]. К сказанному в этой телеграмме Бубнов прибавляет одно интересное соображение, которым румынам приходится руководствоваться при определении своих решений: неготовность армии, вследствие всяких злоупотреблений и воровства. Оказывается, что это элемент не последней важности и что им объясняется нерешительность румын и их желание примкнуть к сильнейшей стороне, когда, наконец, придется встать на ту или на другую сторону.
Я не имел случая разговаривать с ген. Алексеевым после получения Вашей телеграммы государю императору о сообщении Вам срока, когда могут сосредоточиться на юге достаточные силы, чтобы придать вес нашим домогательствам втянуть Румынию на нашу сторону[293]. Но мне говорили офицеры, что 2 корпуса уже перевозятся — это, впрочем, я уже знал и от Алексеева, — а о дальнейшей посылке войск на юг не слышно[294]. Но, быть может, теперь она решена, вследствие Вашей телеграммы. — Алексеев, конечно, понимает, как важно сделать все возможное в скорейшем времени; но он все повторяет, что все зависит от винтовок. Впрочем, отлично понимает также, что итальянские винтовки попадут в руки наших солдат не раньше февраля месяца[295]. — Насколько остро ощущается недостаток ружей, видно из того, что в некоторых полках имеется всего 1500 человек с оружием, а 2500 человек отведены назад на несколько верст и ждут с пустыми руками, чтобы им прислали или винтовки или чтобы отправили из их числа вперед на фронт для замены места тех раненых или убитых, у которых сохранилось оружие. Людей обученных у нас теперь уже много, но использовать их за недостатком ружей — нельзя. Это тем более досадно, что немцы увели очень большие силы с нашего фронта. По расчетам штаба, германцы увели: на французский фронт 7 дивизий, а на сербский — 9, всего, значит, 8 корпусов, есть даже основание предполагать, что уведены еще кое-какие полки. Тем не менее мы не можем, по-видимому, использовать такое ослабление противника, чтобы нанести ему где бы то ни было удар. Под Барановичами мы имели блестящий успех, но и его не могли развить за недостатком вооружения[296]. Немцы это хорошо понимают и приняли мудрое решение воспользоваться свободным временем и свободными силами, чтобы ликвидировать войну на Балканском полуострове. Весною же я не сомневаюсь, что они снова нажмут на нас… Лишь бы мы не пропустили это время и подготовили необходимые запасы!
На днях вернулся в Ставку ген. Петрово-Соловово, командированный для обозрения тыла. Он вынес самое отрицательное впечатление от всего виденного, о чем должен был вчера сделать доклад государю.
Пока отрадное и бодрящее одно только: энергия англичан и их нравственная поддержка. (Материальной они оказывают нам пока не очень много.)[297] Мне нравится, что, несмотря на безнадежность, ими самими же признаваемую,
