Москва дипломатическая. Танцы, теннис, политика, бридж, интимные приемы, «пиджаки» против «фраков», дипломатическая контркультура… - Оксана Юрьевна Захарова

На вопрос У. Черчилля, насколько тяготы войны сопоставимы с проблемами коллективизации, Сталин ответил, что «политика коллективизации была страшной борьбой»[300]. «Я так и думал, что вы считаете ее тяжелой, — сказал У. Черчилль, — ведь вы имели дело не с несколькими десятками тысяч аристократов или крупных помещиков, а с миллионами маленьких людей».

«С 10 миллионами, — сказал Сталин, подняв руки, — это было что-то страшное, это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо пахать землю тракторами»[301].

В своих воспоминаниях Черчилль пишет о том, какое сильное впечатление произвело на него сообщение, что миллионы мужчин и женщин были уничтожены. Слушая Сталина, он вспомнил афоризм Берка: «Если я не могу провести реформ без несправедливости, то не надо мне реформ». Но Черчилль решил, что бесполезно морализировать вслух, когда вокруг свирепствует мировая война[302].

К часу ночи прибыл Кадоган с проектом коммюнике, и присутствующие занялись его редактированием. В это время на стол подали молочного поросенка. Так как это было время обычного обеда для Сталина, он предложил Кадогану вместе с ним «атаковать жертву», а когда тот отказался, «хозяин обрушился на жертву в одиночку»[303].

В половине третьего утра Черчилль покинул Кремль.

Во время проводов делегаций аэродром был украшен советскими, английскими и американскими флагами. Молотов заехал за Черчиллем и отвез его в своем автомобиле на аэродром. По прибытии на аэродром (к 4:30 утра) Молотов и Черчилль поздоровались с уже находившимися на аэродроме Шапошниковым, Деканозовым, Соболевым, Синиловым, Астафьевым, Козыревым, Молочковым, Евстигнеевым, Кукиным, Потрубачом, а затем направились к почетному караулу.

Далее последовал рапорт начальника почетного караула Черчиллю, исполнение английского, американского и советского гимнов, прохождение вдоль фронта караула Черчилля, Молотова, Гарримана, Шапошникова. После прощания (до вылета самолета в 5 часов 30 минут) оркестр исполнил марш. До Тегерана делегации сопровождал Молочков[304].

Чтобы избежать передачи информации о пребывании Черчилля в Москве, первый секретарь английского посольства, выполняя поручение посла, 13 августа обратился к Козыреву с просьбой, чтобы советская сторона приняла соответствующие меры к «предотвращению выезда инкоров за границу, откуда они могли бы послать телеграммы о пребывании Черчилля в Москве»[305].

13 августа Москва обещает сделать все возможное для предотвращения утечки информации о пребывании У. Черчилля в столице, а 17 августа секретарь английского посольства Рид сообщает В. Павлову, что посол возмущен преждевременным опубликованием Британской радиовещательной компанией коммюнике о пребывании Черчилля в Москве. Керр отправил министерству информации телеграмму с выражением своего негодования по этому поводу.

Рид также просил, сославшись на телеграмму от секретаря Черчилля Роуэна, доставить кинохронику визита Черчилля в посольство, чтобы оно смогло срочно отправить этот фильм в Каир и сообщить в посольство, будут ли переданы министерству информации фотографии, снятые во время пребывания Черчилля в Москве. При этом Рид просил от имени посла не публиковать в печати фотографии Черчилля, приветствующего Молотова со снятой шляпой[306].

16 августа из Тегерана Черчилль направил на имя Сталина телеграмму, в которой благодарил за «товарищеское отношение и гостеприимство»[307].

В тот же день премьер-министр сообщил президенту Рузвельту о трапезе в Кремле в ночь с 15 на 16 августа, где отметил такую деталь, как знакомство с дочерью Сталина, которой не было разрешено остаться на обеде. «В целом, — закончил Черчилль, — я определенно удовлетворен своей поездкой в Москву»[308].

В 1944 году английская правительственная делегация во главе с премьер-министром У. Черчиллем вновь посетила Москву. 14 октября Вышинскому передали просьбу атташе английского посольства о том, чтобы члены делегации — государственный секретарь по иностранным делам Иден и фельдмаршал А. Брук, — если это возможно, получили бы в качестве подарков несколько банок икры и несколько литров водки.

Фомин предлагает, на усмотрение Вышинского, послать Идену и Бруку по 6 килограммов икры, 10 литров водки и по 20 пачек папирос, а Черчиллю — 10 килограммов икры, 15 литров водки, 40 пачек папирос[309].

В апреле 1945 года У. Черчилль в знак благодарности за теплый прием, оказанный его супруге в СССР, передал В.М. Молотову книги о герцоге Мальборо, написанные им еще до начала войны. Самой Клементине Черчилль от имени советского правительства был подарен бриллиант весом 5,58 карата[310]. Между тем традиция дарения продуктовых наборов иностранным гостям была продолжена и в 1945 году. Так, глава румынской делегации, прибывшей в Москву 3 сентября, председатель Совета министров Петре Гроза (прибыл с дочерью) получил 2 килограмма зернистой икры, 10 бутылок водки, 20 бутылок шампанского, 40 пачек папирос, 2 килограмма шоколадного набора, 1 килограмм какао, 1 килограмм чая, дочь — шоколадный набор[311]. (Продуктовые наборы получили и другие члены румынской делегации.)

В отличие от У. Черчилля и П. Грозы маршал Тито был одарен в 1945 году не только икрой, шампанским, водкой и папиросами[312], но и автоматом ППШ, а также эмалевым с позолотой портсигаром[313].

«В период Великой Отечественной войны Москву неоднократно посещали официальные представители государств, входивших в антифашистский альянс. В рамках этих визитов от имени членов Советского правительства и лично И.В. Сталина устраивались завтраки и обеды[314].

В большинство меню военного времени входили: икра зернистая и паюсная; огурцы кавказские, консервированные; кулебячка или расстегайчики; балык (семга или лососина); поросенок холодный с хреном; борщок; консоме; индейки, куропатки (с салатом); цыплята жареные; кофе; фрукты; сыры (ассорти); миндаль (жареный); мороженое (из свежих ягод, клубничное, сливочное, пломбир с орехами); парфе (ванильное, клубничное, шоколадное).

Блюда национальной кухни тех стран, откуда прибыли гости, в меню практически отсутствуют. Исключение составляют меню приемов на Спиридоновке 7—10 октября 1944 года и у И.В. Сталина 17 октября 1944 года в честь премьер-министра Великобритании У. Черчилля и министра иностранных дел А. Идена. В первом представлен „ростбиф холодный Англес“, во втором — „бобы зеленые по-английски“.

В то же время на обедах у Сталина в честь де Голля (9 декабря 1944 года), президента Чехословакии Бенеша (28 марта 1945 года) и президента Рады народной Б. Бейрута (21 апреля 1945 года), подавали в том числе плов (из молочного барашка на обеде в честь де Голля и из