Вся история Петербурга. От потопа и варягов до Лахта-центра и гастробаров - Лев Яковлевич Лурье

центр продолжает обрастать со всех сторон безликими районами, которые давно его во много раз больше, но все еще воспринимаются как нечто не очень-то и важное. Место Петербурга на карте России и мира на сегодняшний день не вполне обозначено. Город, может быть, как никогда любим его обитателями, но их чувства обращены скорее в прошлое, чем в будущее. Тем не менее, вероятно, никогда прежде в истории Петербург не развивался и не улучшался так значительно за счет именно личных инициатив, независимо от общей политики.

Иллюстрации

1. Шушары. Санкт-Петербург

2. Бизнес-центр «Чкаловский». Михаил Мамошин, Санкт-Петербург, 2006 г.

3. Детский сад в переулке Джамбула. Сергей Шмаков, Санкт-Петербург, 1980–1984 гг.

4. Жилой комплекс «Дипломат». Жан Вержбицкий, Санкт-Петербург, 2008 г.

5. Здание штаб-квартиры чемпионата мира по хоккею. Мария Лапшина, Санкт-Петербург, 1997–2000 гг.

6. ЖК «Риверсайд» в Санкт-Петербурге

7. Аэропорт Пулково (новый терминал), архитектурное бюро Grimshaw architects, Санкт-Петербург, 2014 г.

8. Большой Обуховский мост, Санкт-Петербюург, 2004 г.

9. Западный скоростной диаметр. Санкт-Петербург, 2008–2017 гг.

10. Лахта-центр. Тони Кетл, Санкт-Петербург, 2012–2024 гг.

11. Охта-центр. Архитектурное бюро OMA, Санкт-Петербург, проект, 2006 г.

12. Вторая сцена Мариинского театра (проект). Эрик Мосс, Санкт-Петербург, 2002 г.

13. Вторая сцена Мариинского театра. Архитектурное бюро Diamond Schmitt Architects, Санкт-Петербург, 2008–2013 гг.

14. Административно-общественный квартал «Невская Ратуша». Сергей Чобан, Евгений Герасимов, Санкт-Петербург, 2010–2016 гг.

15. Стадион «Газпром-арена». Кисё Курокава, Санкт-Петербург, 2007–2018 гг.

Послесловие

Влияние архитектуры и истории на нравы, социальные устои, идеологию на самом деле не вполне изучено. Мы не знаем, какие особенности культуры формируют купчинские панельные дома, многоэтажки в Шушарах, особняки Английской набережной и доходные дома Каменноостровского проспекта. Отличается ли чем-то человек, проживший всю свою жизнь в средневековом, шведском по происхождению Выборге от уроженца Новокузнецка?

Интуитивно нам кажется очевидной разница между архангелогородцем и краснодарцем, жителем Сочи и Мурманска, москвичом и петербуржцем. Считается, что скандинавский климат и европейский ландшафт центральных районов делают обитателей Петербурга подчеркнуто вежливыми, сдержанными, скромными, неравнодушными к общественным делам, прививают интерес к культуре. Между тем у обладания богатейшим наследием есть и оборотная сторона. Во многих исторических городах формируется пассеизм — навязчивое чувство ностальгии по тому прошлому, о котором нынешние поколения знают только по книгам и рассказам. Люди существуют не в живой среде, построенной для них, а словно обживают декорации старинной пьесы, в которые случайно попали. Складывается ощущение, что тебя окружают не только современники, но и тени тех, кто населял город сто и двести лет назад. Такое призрачное соседство и обогащает, и усложняет существование.

Основная проблема Петербурга — и градостроительная, и экономическая, и эмоциональная — высокая концентрация разлитой в городском воздухе памяти. Она захватывает и до известной степени мешает двигаться вперед.

Завороженность прошлым стала особенно драматичной благодаря несчастьям, выпавшим на долю города в XX веке: революции, утрате столичного статуса, репрессиям 1930-х годов, блокаде, «ленинградскому делу». Тот смысл существования, ради которого Петр Великий строил Петербург, как будто бы лишился силы, а нового не появилось.

Большевистский миф о городе Ленина, большом промышленном центре, оказался не слишком убедительным. Попытки последних лет возродить идею Петербурга как окна в Европу только отчасти увенчались успехом, а сейчас и вовсе временно потеряли смысл в силу политических обстоятельств.

Тем не менее реальное положение дел для Петербурга по большому счету вовсе не кажется безнадежным. Роль второго города в государстве часто оказывается для культурной, а иногда и для экономической жизни едва ли не более выгодной, чем первого. Барселона в Испании, Роттердам в Нидерландах, Джокьякарта в Индонезии считаются в своем роде интеллигентным выбором, в них интереснее живется и свободнее дышится, чем в столицах.

В современном мире мегаполисы часто имеют собственный характер и вектор развития, никак не зависящий от распределения административных функций в государстве. Самые яркие примеры тому — Нью-Йорк, Шанхай, Мельбурн.

Петербург все еще имеет стратегически ценное географическое положение. Он не просто находится на Балтике, но и стал самым большим городом во всем регионе. В 2021 году петербургский порт был пятым в Европе по объему грузоперевозок. Простота логистики дает возможность развития промышленности в самых разных секторах. Дальнейшее строительство аэропорта и создание вокруг него удобной инфраструктуры позволило бы не только принимать туристов со всех концов мира, но и стать, как и соседний Хельсинки, воздушным хабом между Европой и Азией.

Среда XVIII и XIX веков, которая создает демократичный открытый образ жизни, может привлекать не только туристов, но при некоторой заботе о ней и высококвалифицированных людей из других городов и стран.

За несколько веков существования в Петербурге произошел важный перелом. Если первые примерно 150 лет жизни города культура насаждалась в нем «сверху», то примерно в середине XIX века она так глубоко проникла в общество, что оно стало ее поддерживать своими силами. И советские годы, и последние десятилетия доказали, что горожане способны без помощи государства, а иногда и вопреки ему, создавать культурные ценности и даже заметные институции.

В Петербурге есть практически все для того, чтобы он стал одним из самых интересных и привлекательных городов мира. Не хватает, в общем, только амбиций, веры в то, что золотой век не обязательно давно прошел, а вполне еще может быть впереди. История города, которую мы постарались как могли кратко пересказать, не должна быть шкатулкой с бесполезными, хотя и ценными, воспоминаниями. Она скорее трамплин, от которого можно оттолкнуться — понять, что представляет из себя Петербург, чтобы сделать его еще лучше.