Новые и новейшие работы, 2002–2011 - Мариэтта Омаровна Чудакова
…Не для того, чтоб знали все об этом,
Не потому, что ты давно со мной…
(Стихи и поэмы. 1936–1954. М., 1955. С. 199. Курсив наш. — М. Ч.)
41
«Я пил за тебя под Одессой в землянке…» (Симонов К. Стихотворения. 1936–1942). В последней из цитируемых строк — также характерная, целиком симоновская нота (курсив наш. — М. Ч.).
42
«Через двадцать лет». Симонов К. Стихотворения. 1936–1942 (курсив наш. — М. Ч.).
43
Знамя. 1943. № 7–8 (курсив наш. — М. Ч.).
44
В сентябре 1954 г., через девять с лишним лет после завершения войны и смерти Щербакова, вскоре после смерти Сталина, в тот момент, когда официоз пробует сдержать третью попытку прорыва к новому типу литературной жизни, опытнейший, если не сказать прожженный, А. Тарасенков проделывал эту необходимую операцию, демонстрируя деланое удивление «парадоксальной чертой» симоновской лирики:
— …в ней нарочито подчеркнуты чувственные мотивы. <…> С каким-то непонятным цинизмом поэт описывает тех «слабых душою», для кого на войне понадобилось дешевое минутное утешение (далее цитирует «На час запомнив имена…». — М. Ч.). Мы далеки от ханжеского отрицания того, что так бывало. В жизни, как говорится, бывало всякое. Но как мог поэт <…> пытаться оправдать этот эрзац подлинных чувств («Я не сужу их, так и знай…») <…> Там, в стихах «Жди меня», был большой человек, советский воин <…> Здесь вдруг показалось лицо — да простит нам поэт — старого гусара <…> А разве не странно было всем любящим симоновскую поэзию читать в годы войны некоторые признания, совсем уж мало достойные автора, известного нам по другим его произведениям. <…> То вдруг переходит к таким подробностям, которые, право, плохо вяжутся с подлинным реализмом и просто отдают пошловатостью:
Я верил по ночам губам,
Рукам лукавым и горячим…
<…>
Ты только ночью лгать могла,
Когда душою правит тело…
И снова ласки пред сном…
То, наконец, он обращается к женщине со словами благодарности, которые нельзя читать, не ощущая некоей брезгливости:
Спасибо за ночную красоту
Во власть слепому отданного тела.
(Тарасенков Ан. Константин Симонов // Тарасенков Ан. Поэты. М., 1956. С. 204–205). С некоторым колебанием, но считаем нужным напомнить, для уяснения, сколь огромным было в советские годы расстояние между личным опытом и взглядом — и печатным словом, тот когда-то «широко известный в узкий кругах» факт, что сам автор статьи был совсем не чужд всему описанному в осуждаемых им стихах и скоропостижно скончался сорока семи лет во время тайного свидания. И еще одно пояснение: язык и пафос инвектив Тарасенкова не был чужд Симонову тех лет. Он и сам мог бы написать нечто подобное, если бы речь шла о чужих сочинениях, да и писал (см. хотя бы статьи о повести Эренбурга «Оттепель» в двух подвалах «Литературной газеты» 17 и 20 июля 1954 г.).
45
См. об этом: Чудакова М. Возвращение лирики // Вопросы литературы. 2002. Вып. 3. С. 15–42.
46
Александров В. Письма в Москву. С. 156.
47
Курсив В. Александрова.
48
Автор статьи, родившийся в 1898 г., в семье академика, сам был дореволюционным подростком и имеет возможность создавать эффект достоверности. — М. Ч.
49
Десятилетие спустя, в 1954 г., Симонов своим стихотворением «Сын» («…Но живет еще где-то женщина, / Что звалась фронтовой женой. / Не обещано, не завещано / Ничего только ей одной».) и В. Каверин газетными статьями начнут кампанию за права внебрачных детей, прежде всего против прочерков в метриках.
50
Александров В. Письма в Москву. С. 149–159.
51
Твардовский имеет в виду фронтовые очерки Симонова.
52
Ср. со словами в так называемой внутренней рецензии А. Твардовского, датированной 13 июня 1942 г., на сборник М. Исаковского «Новые стихи»:
«Стихи, связанные тематически непосредственно с ходом Отечественной войны, так значительны и глубоки при всей доходчивости и простоте формы, полны такой горячей человечьей ненависти к захватчикам-фашистам и любви к советской Родине, к людям колхозного труда, к родным краям, временно подпавшим под иго немецких оккупантов, что затрудняюсь сравнить их со стихами какого-либо другого поэта, посвященными той же тематике, — таких стихов попросту нет» (Вопросы литературы. 1988. № 10. С. 214–215).
53
Поэтическая душа нынешней войны: А. Твардовский о лирическом цикле К. Симонова «С тобой и без тебя» // Вопросы литературы. 1996. Вып. 4. С. 380–381.
54
Красная новь. 1936. № 9.
55
«Кулацкий подголосок» — статья В. Горбатенкова в смоленской газете «Большевистский молодняк» (Смоленск) 14 июля 1934 г. Из письма Твардовского М. В. Исаковскому из Смоленска 6 октября 1935 г.: «…Послезавтра мне идти в призпункт, где еще придется испытать самое мучительное: каяться в том, что выбрал неудачных родителей, и доказывать, что я не против Советской власти. Но знаешь, я как-то спокоен, все эти вещи в конце концов притупили чувствительность к такого рода испытаниям» (цит. по: Твардовский И. Т. Родина и чужбина: Книга жизни. Смоленск, 1996. С. 130).
56
Тыняновский сборник. Вып. 11. М., 2002.
57
Твардовский А. Т. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., 1976. С. 32.
58
Твардовский А. Т. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. С. 108.
59
Это стихотворение Твардовский написал вскоре после возвращения из поездки к родителям в апреле 1936 г. — впервые за годы высылки семьи как спецпереселенцев; затем он перевез всю семью в Смоленск; раньше сделать этого не мог, хотя судьба родных, несомненно, всегда мучила его. По точному определению брата, «с окаменелым сердцем шел он трудной дорогой своих планов. А кто ж из нас мог тогда это понять?» (Твардовский И. Т. Родина и чужбина. С. 130–134).
60
Сравним с началом «Встречи»: «…Столько сел и деревень // С громкой музыкой встречали…»
61
В первом отдельном издании (Стихи. М., 1937. С. 40): «Отдыхай, Катерина. Прощай, Катерина».
62
См. у А. Македонова: «Любовная лирика Твардовского очень своеобразна. Нет ни одного стихотворения, которое
