Адмирал Колчак. Драма Верховного правителя - Владимир Геннадьевич Хандорин

представителям (при эвакуации их последнего эшелона из Иркутска в начале февраля), даже по данным этой справки, это золото не пересчитывали, а поскольку «с того момента, когда поезд с золотом остановился в Нижнеудинске, судьба этого золота не может быть определена с той [же] точностью, и вся ответственность за его сохранение падает на чехословаков»[752]. Указывалось и на то, что уже после перехода поезда с золотом под охрану чехов и до прибытия в Иркутск 13 ящиков с золотом бесследно исчезли[753].

Другая часть «золота Колчака» попала в руки к японцам. Это были те два вагона золота, которые в свое время были направлены в оплату союзных военных поставок и под пустяковым предлогом «задержаны» атаманом Г.М. Семёновым. Эта часть была передана японцам под расписку на временное хранение атаманом Семёновым и генералом Розановым. Впоследствии японцы отклонили ходатайство Семёнова о возврате золота на том основании, что он уже не является представителем России. Это золото так и осталось у них.

Основная часть «золотого эшелона» была передана чехами большевикам в обмен на пропуск на восток. Ценой этого золота и жизнью Колчака чехи и французский командующий, которому они были подчинены, откупились от красных. Как бы то ни было, поступок генерала Мориса Жанена, нарушившего свое слово, не вызвал одобрения даже на Западе, а бывшие члены правительства Колчака направили из Харбина телеграмму, в которой выражали возмущение и протест, называя выдачу адмирала в нарушение всех данных ранее гарантий «неслыханным вероломством» и «актом беспримерного предательства», а оправдания генерала Жанена в якобы «превосходстве революционных войск» – лживыми, ибо силы повстанцев никак не превосходили чешского гарнизона Иркутска[754]. Как бы то ни было, карьера генерала на этом закончилась, а среди русской эмиграции он «заработал» (наряду с подчиненным ему чешским генералом Я. Сыровы, отдавшим непосредственный приказ о выдаче) прочную репутацию предателя. Впоследствии, когда чехи грузились на предоставленные им наконец союзные пароходы во Владивостоке, группа русских офицеров передала Сыровы запечатанный пакет с 30 серебряными монетами, прямо намекая на библейскую цену предательства Иуды. Характерно, что после убийства белоэмигрантом Павлом Горгуловым президента Франции Поля Думера (впрочем, никак к этому делу не причастного) в 1932 году в жилище убийцы полиция обнаружила портрет Колчака с надписанными датами смерти адмирала и предстоящей смерти французского президента, т. е. одним из мотивов убийства было то, что «французы продали Колчака».

Заявление бывших членов Российского правительства с протестом против выдачи союзниками адмирала А.В. Колчака

Не ранее 29 января 1920

[ГА РФ. Ф. Р-196. Оп. 2. Д. 8. Л. 1–2]

И все-таки судьба значительной части «золотого эшелона» так и осталась неизвестной. Долгое время ходили легенды, будто колчаковцы при отступлении зарыли часть золота в тайге. Впоследствии поисками занимались чекисты и археологи, но все поиски оказались бесплодными. И до сих пор многих занимает проблема «таинственного золота Колчака».

А 21 января 1920 года, через 6 дней после выдачи Колчака, иркутский повстанческий эсеровский Политцентр вынужден был без боя (по ироническому выражению большевика А. Ширямова, «с пролитием лишь небольшого количества чернил») передать власть большевистскому ревкому. Но это уже не волновало чехов. Ими владело лишь одно желание – вернуться домой. И уже 7 февраля, в день расстрела Колчака, в переговорах с командованием 5-й Красной армии на станции Куйтун чехи подписали соглашение об его оставлении «в распоряжении советской власти под охраной советских войск» (как и о передаче золотого запаса, после эвакуации последнего чешского эшелона). Впрочем, реального значения это уже не имело – расстрел был предрешен и без них…

Листовка иркутского Политцентра о передаче власти большевистскому Ревкому

21 января 1920

[ГА РФ. Ф. 10073. Оп. 2. Д. 861. Л. 7]

Следствие

Еще до передачи власти большевикам «Политцентр» создал Чрезвычайную следственную комиссию в составе профессиональных юристов из своих сторонников под председательством меньшевика К.А. Попова, которого затем принявший у «Политцентра» власть ревком (Военно-революционный комитет) заменил большевиком, председателем Иркутской губЧК Самуилом Чудновским. Следственная комиссия готовилась к обстоятельному допросу Колчака и приступила к нему 21 января. Последний допрос состоялся 6 февраля, когда вопрос о расстреле был уже решен.

Адмирал обвинялся «в захвате власти вопреки воле народа и в ведении Гражданской войны в целях восстановления дореволюционного режима… в частности: 1) в упразднении всех политических и социальных завоеваний революции, в особенности по отношению к рабочему классу и беднейшему крестьянству; 2) в расхищении прямым и косвенным путями народного достояния; 3) в создании целой системы организованных грабежей, вооруженных разбоев и всякого рода насилий над населением, разгромов и выжиганий целых сел и деревень; 4) в организации одиночных и групповых убийств политических противников и массового истребления населения»[755]. Все эти обвинения – за исключением пропагандистского пассажа о «целях восстановления дореволюционного режима» и пункта об «упразднении социальных завоеваний революции» можно с полным основанием применить к самим его судьям. Особенно в отношении террора и уничтожения политических свобод.

Для Колчака допрос имел особое значение. Он давал показания охотно, стремясь оставить для истории, для потомства и всего мира и собственные биографические данные, и сведения о тех крупнейших событиях, в которых ему довелось непосредственно участвовать. На допросах он держался с достоинством, вызывая невольное уважение следователей.

Но вот начавшийся без особой спешки, по определенному плану ход допроса (доведенного до переворота 18 ноября и событий, последовавших непосредственно за ним) был свернут, ибо поступил приказ о немедленной ликвидации.

Верный долгу генерал В.О. Каппель, узнав о выдаче адмирала, ускорил отступление своих войск от Нижнеудинска на восток к Иркутску, в лютую стужу (стояли 30-градусные морозы) и глубокие снега, стремясь на выручку адмирала. В походе он провалился с конем в ледяную полынью и отморозил ноги, часть которых ему ампутировали, но к этому добавилось тяжелое воспаление легких. До конца оставаясь со своими войсками, Каппель умер 26 января 1920 года. Популярность его среди солдат была так велика, что остатки его войск, многие из которых продолжили участие в Гражданской войне до самого ее конца в октябре 1922 года во Владивостоке, продолжали называть себя «каппелевцами».

Сменивший Каппеля его ближайший помощник, генерал-майор С.Н. Войцеховский продолжил марш-бросок на Иркутск в надежде освободить адмирала. Подойдя в первых числах февраля к Иркутску, он предъявил большевикам ультиматум об освобождении Колчака, обещая за это не штурмовать Иркутск и уйти в его обход за Байкал. На самом деле генерал блефовал – реальных сил для штурма города у Войцеховского было мало, а по пятам их преследовала 5-я Красная армия. Справедливости ради, ультиматум Войцеховского лишь ускорил конец адмирала…

Сам Колчак узнал об этом от Тимирёвой. Анна Васильевна, беззаветно любившая