Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии - Сергей Тимофеевич Минаков
По свидетельству Н.И. Костомарова, Матвеев служил в иноземных полках и стал рейтарским полковником918. Правда, в документах нет прямых на это указаний. Однако в одном документе содержатся следующие сведения.
«Указали мы, великий государь… – читаем мы в тексте царской грамоты, направленной рейтарскому полковнику В.А. Змеёву в Тамбов в 1668 г., – рейтарские службы, которые преж сего были для ученья в полку полковника и головы московских стрелцов Артемона Матвеева, а после того они ж были в рейтарех в полку у Афонасья Траурнихта, да у Кирила Нарышкина, за их вины, что они, взяв наше государево денежное жалованье и на кафтаны сукна, и ружье, карабины и пистоли и сабли, с нашие государевы службы бежали и… снесли с собою… Танбове сыскать их всех и написать в драгунскую службу…»919 Из контекста цитированного фрагмента можно понять, что Матвеев в своем стрелецком полку обучал «рейтарскому строю», т. е. он, следовательно, владел навыками «регулярного», «рейтарского строя». Из контекста приведенного отрывка из документа можно понять, что эти «рейтары» первоначально обучались в «московском стрелецком полку» Матвеева, а затем служили в рейтарском полку полковника А.Ф. Трауернихта, а затем были переведены в рейтарскую роту капитана К.П. Нарышкина (отца будущей царицы и деда царя Петра). Все это было до 1668 г.
Своим умом и душевными качествами Матвеев обратил на себя внимание царя Алексея Михайловича и был привлечен к решению важных государственных дел. «И был он, боярин, – продолжал вспоминать о своем отце А.А. Матвеев, – всегда безотступно при его высокопомянутом величестве (царе Алексее Михайловиче) в Рижском, Смоленском и в прочих всех его царских походах при войсках, и служил сорок лет, многие раны на себя приял, потом, чести палатные все прошедши целою верностию тех великих и верных служеб своих до совершенного градуса, чести же и боярства достиг, которые тогда подобны были рангам маршалов Франции. И имел он, боярин, от его царского величества за те его премногие службы безмерную на себе милость, и государственное правление всех политических дел в Посольской канцелярии ему же было поручено»920.
Царь Алексей Михайлович называл Матвеева не иначе как «другом», писал к нему такого рода письма: «Приезжай скорее, дети мои и я без тебя осиротели. За детьми присмотреть некому, а мне посоветовать без тебя не с кем»921. Впрочем, первое письмо царя Алексея Михайловича к А.С. Матвееву датировано 23 января 1655 г. из Вязьмы. Примечательно в нем обращение царя к Матвееву: «Верному и избранному голове нашему Артемону Сергеевичу Матвееву»922. Далее царь справляется о здоровье Матвеева тоже с характерным обращением: «Поздорово ли ты наш раб…»923 Однако, несмотря на то что Алексей Михайлович величает Матвеева уважительно «по имени и отчеству», нельзя не заметить, что царь еще не именует его своим «другом», но называет «наш раб», т. е. «слуга».
Следует также обратить внимание на последующую мотивацию царем, сообщающем Матвееву о весьма важных событиях внешнеполитического характера. «Еще же за твою верную службу к нам, великому государю, – пишет Алексей Михайлович, – пишю, что у нас делается»924. Далее царь весьма подробно делится с Матвеевым сведениями и личными впечатлениями, касающимися внешней политики России и ее международного положения. К этому времени Матвеев, до 1651 г. служивший на «белгородской засечной черте», возвращается в Москву и в 1653 г. уже выполняет важную дипломатическую миссию на Украине, будучи направленным царем «с царским посланием» к гетману Богдану Хмельницкому925. Таким образом, царь Алексей Михайлович уже использовал Матвеева как свое доверенное лицо в переговорах с украинским гетманом накануне Переяславской Рады, на которой в составе московской делегации присутствовал и Матвеев, а затем и Земского собора 1654 г. Несомненно, воспитанный в семье российского дипломата, дьяка Посольского приказа, Матвеев перенял от отца и интерес к внешней политике, к дипломатической деятельности и к иноземным, западноевропейским обычаям и культуре.
Матвеев был одним из образованнейших людей в России для своего времени, много сделавшим для распространения в России европейской культуры. Матвеев любил чтение, ценивший искусство, осознавал пользу просвещения. При своей любознательности, чаще многих других общаясь с иноземцами, а также с малороссийцами, Матвеев познакомился с иноземными обычаями, начал их воспринимать. Этому способствовала его личная и семейная жизнь.
Матвеев был женат на иностранке шотландского происхождения, урожденной Гамильтон, принявшей при переходе в православие имя Авдотьи Григорьевны. В точности обстоятельства его женитьбы на «новокрещеной» А.Г. Гамильтон нам неизвестны. Однако можно предположить, что Матвеев мог познакомиться с ее отцом, драгунским полковником Александром Гамильтоном (Гамонтовым, Гамолтовым), который служил на «белгородской засечной черте» в те же годы, что и А.С. Матвеев, в 1647–1649 гг. (может быть и раньше, и позже) и встречается в полковниках также в 1658 г.926 Похоже, что этот А. Гамильтон (среди «служилых иноземцев» было несколько Гамильтонов, не являвшихся близкими родственниками) был «новокрещеном», т. е. перешел в православие. На это указывает то обстоятельство, что он получил поместье, т. е. был «испомещен», что обычно практиковалось царским правительством в отношении «новокрещеных» иноземцев. В таком случае женитьба Матвеева на дочери полковника Гамильтона не выглядела как нечто экстраординарное. Во всяком случае, установившиеся родственные отношения со «служилым иноземцем» должно было значительно усилить интерес Матвеева к западноевропейским обычаям, привычкам, традициям, формировать в нем вкус к западноевропейскому образу жизни.
По жене Матвеев находился в родстве с семейством Нарышкиных, старинных, но незнатных рязанских дворян. Один представитель этого семейства, Федор Полуектович Нарышкин, был женат на племяннице жены Матвеева, также происходившей из рода «служилых иноземцев» Гамильтонов, которая при перекрещении в православие получила имя Авдотья (Петровна). Родной брат Федора Полуектовича, Кирилл Полуектович Нарышкин, женатый на Анне Леонтьевне Леонтьевой, помимо сыновей, имел также дочь Наталью, будущую царицу, вторую жену царя Алексея Михайловича. Она с 11–12 лет воспитывалась в доме Матвеева и с отроческих лет близко познакомилась с иноземными, западноевропейскими обычаями и частично их усвоила. Матвеев, с юных лет находившийся в близких дружеских отношениях сначала с царевичем, а затем с царем Алексеем Михайловичем, к началу 70-х гг. XVII в. стал ближайшим советником царя, фактически его «первым министром», «временщиком, поднявшись из рядовых дворян с чина стрелецкого головы до чина ближнего боярина, как полагали при дворе, в фактического правителя российского государства. Царь Алексей Михайлович называл Матвеева не иначе как «другом»927. Матвеев в значительной мере способствовал тому, что овдовевший царь Алексей Михайлович во второй раз в 1671 г. женился на 17-летней его воспитаннице Наталье Кирилловне Нарышкиной – матери будущего царя Петра. Однако смерть Алексея Михайловича в начале 1676 г. и вступление на престол малолетнего царя
