Берлинский дневник, 1940–1945 - Мария Илларионовна Васильчикова
Радио союзников делает невесть что: они называют имена людей, которые, как они утверждают, участвовали в заговоре[790]. А между тем многие из них пока официально к заговорщикам не причислены.
Я помню, как я предупреждала Адама Тротта, что это произойдет. Он все надеялся, что союзники поддержат «порядочную» Германию, а я говорила, что они поставили себе цель уничтожить любую Германию, не задумываясь истребить «хороших» немцев вместе с «плохими».
Автору настоящих комментариев оказалось исключительно трудно получить точные сведения об этих британских радиопередачах, безусловно оказавшихся роковыми для многих, кто в противном случае мог бы остаться в живых. Сэр Хью Грин[791], впоследствии глава Би-би-си, а во время войны — руководитель немецкого отдела этой вещательной корпорации, утверждал, что ничего о них не знает. Материалы немецких радиоперехватов — те совершенно секретные розовые «Abhorberichte», о которых кое-где упоминает Мисси, — найти не удалось. Не обнаружены и сами тексты передач. Записи Сефтона Делмера[792], отвечавшего за «черную» пропаганду на Германию, которая велась на немецких волнах Органами политической войны (PWE), были уничтожены после войны. Тем не менее в том, что эти роковые передачи были, нет никаких сомнений. Как пишет Кристабел Биленберг, жена Питера, в своем бестселлере «Прошлое — это я»: «Утешения не было нигде… Недальновидная удовлетворенность Черчилля тем, что „немцы убивают немцев“; или эта бойкая команда с радиостудии „Солдатензендер Айне“, которая всегда нас так смешила, но тут вдруг начала с жутковатым бойскаутским весельем загонять гвозди в крышки гробов, причисляя всех, кто только приходил на ум, к тому, что они именовали „заговором за мир“…» До недавнего времени ближе всех в Англии к признанию существования этих передач и их назначения подходили Майкл Бальфур[793] и сам Сефтон Делмер. «В то же время, — пишет Бальфур, — „Солдатензендер Кале“ (другая станция „черной“ пропаганды), давая пищу для слухов о замешанных в заговоре лицах, многое сделала также и для того, чтобы посеять недоверие между партией и армией, что было единственным бесспорным результатом…» (Майкл Бальфур. «Пропаганда в войне. 1939–1945». Лондон, 1970)[794]. «Солдатензендер Айне» и «Солдатензендер Кале» вели на немецких длинах волн «черную», т. е. деморализующую, пропаганду на Германию. Они подчинялись Министерству информации в Лондоне.
Делмер в своих мемуарах высказывается гораздо определеннее; он вспоминает, что давал своим сотрудникам следующие инструкции: «Не забудьте, мы должны впутать в это дело как можно больше офицеров…» Далее он добавляет с явным удовлетворением: «Одна из наших целей заключалась в том, чтобы упомянуть в связи с заговором тех немецких офицеров, на которых мы хотели навлечь подозрения гестапо и СД… К тому времени, когда полностью прошли в эфир все наши сообщения об этом событии, мы сумели представить в качестве участников „путча за мир“ столько чинов из вермахта, МИД и вообще администрации, что количество названных имен почти сравнялось с общим фактическим числом заговорщиков, которое стало известно после победы союзников над Гитлером в 1945 году…» («Черный бумеранг», Лондон)[795].
Отметим, что определенную ответственность за эти передачи, возможно, несло само Сопротивление, преувеличивавшее количество и влиятельность своих сторонников с целью произвести на союзников впечатление.
Двусмысленное отношение союзников к немецкому антинацистскому Сопротивлению, столь обескураживавшее заговорщиков до 20 июля, сохранялось и после провала переворота. В то время как поддерживаемый Советами Национальный комитет за свободную Германию уже 23 июля призвал вермахт и гражданское население поддержать движение, несмотря на то что оно уже потерпело поражение, англичане и дальше уклонялись от какой-либо четкой позиции. Лишь недавно автор настоящих комментариев получил свидетельство очевидца, бывшего служащего Би-би-си, принимавшего непосредственное участие в подготовке передач. Из этого свидетельства явствует, что спустя день или два после неудавшегося июльского путча немецкий отдел Би-би-си, по распоряжению самого Хью Грина (!) и на основании длинного списка, вероятно составленного Органами политической войны, также выпустил в эфир сообщение, где упоминались высокопоставленные лица, которых желательно было скомпрометировать как заговорщиков. В списке значился, в частности, генерал-полковник Бек. До того момента сами нацисты назвали только одно имя — графа Штауффенберга. Само собой разумеется, что многие из упомянутых были вскоре казнены.
Через некоторое время Би-би-си получила распоряжение интерпретировать события не как начало гражданской войны (что она начала было делать), а всего лишь как свидетельство того, что немецкие генералы, сознавая неизбежность поражения, сочли дальнейшие военные действия бессмысленными.
Итак, британская «психологическая война» де-факто помогла гестапо разгромить антинацистское подполье и тем самым, возможно, способствовала продлению войны. Но все это, несомненно, было лишь логическим следствием отказа союзников проводить различие, по выражению Мисси, между «хорошими» и «плохими» немцами и их сознательного курса на уничтожение Германии — любой Германии — как крупной европейской державы, курса, который сформулировал Уинстон Черчилль, когда Брендан Брэкен[796] сообщил ему о бомбе Штауффенберга: «Чем больше немцы убивают друг друга, тем лучше».
Трагическая ирония этого рокового курса состояла в том, что за последние 10 месяцев правления Гитлера на полях сражений в Европе, в воздушных налетах и в нацистских лагерях смерти погибло, вероятно, больше людей, чем за все четыре предшествующих года войны, — и не только немцев, но и союзников тоже.
Среда, 9 августа. Пауль Меттерних получил открытку от Альберта Эльца, который только что пробыл несколько часов в Берлине. «Дорогой Пауль. Я в Берлине. Нахожусь в совершенном отчаянии. Какая трагедия! Какой ужас! Рухнули все наши надежды. Что ты скажешь о покушении на жизнь фюрера? Хвала Провидению, наш великий вождь вновь спасен. Твой любящий Альберт!»
Пятница, 11 августа. Газеты сообщают подробности о первом заседании фольксгерихта и о допросе первой группы обвиняемых. Бóльшая часть их ответов, в том виде, в каком они напечатаны, представляется чистейшей выдумкой — по образцу сталинских показательных процессов. Иногда эти ответы совершенно несуразны, и их явная цель — представить заговорщиков в смехотворном виде в глазах нации. Председатель суда, некто Фрайслер[797], циничная сволочь. Его никто не забудет.
Все обвиняемые приговорены к повешению. Генерал фон Хазе и его семья были нашими близкими друзьями; особенно часто с ними виделась Мамá. Они даже приезжали сюда. Граф Йорк был близким другом Адама Тротта. Все его братья и сестры тоже арестованы, за исключением одной[798] — вдовы покойного посла фон Мольтке[799].
Бывший некоторое время марксистом (его обратили в марксистскую веру в сибирском лагере военнопленных в Первую мировую войну), д-р Роланд Фрайслер (1893–1945) принимал участие в роковом Ваннзейском совещании
