Записки прижизненно реабилитированного - Ян Янович Цилинский

— Светка, — неожиданно спросил он, — какая книга для тебя самая прекрасная на свете?

— «Унесенные ветром», — она не задумывалась в ответе.

— Я даже не слышал такого названия!

— Ее написала Маргарет Митчелл.

— Я ничего не знаю об авторе. Дай почитать твою самую прекрасную книгу!

— Она на английском языке. Русского перевода, кажется, нет[28].

— Я не знаю английского. Мне никогда не прочесть самую прекрасную книгу на свете! — Огорчение было глубоким. Казалось, что он сокрушается о безвозвратной потере.

— Вася! Если ты сдашь экзамены в медицинский институт, то я перескажу тебе всю книгу с первой до последней страницы! — В ее голосе были и озорство, и надежда.

— Светка! Мне никогда не узнать, о чем говорится в самой прекрасной книге на свете. — Это звучало словно крик боли. — Разбежались! — добавил он и быстро зашагал в сторону Рождественского бульвара.

Вскоре, словно чувствуя, что Светлана смотрит вслед, Василий обернулся и помахал рукой. Его улыбка казалась невеселой. Но она оставалась ясной и была непонятно волнующей.

«Онализ ашибок»

Двадцатого июня — Светлана запомнила это число — в коридоре коммунальной квартиры, где она жила, раздался телефонный звонок. Она подошла к аппарату, подняла трубку и первой спросила:

— Вам кого?

— Тебя, Света. — Она поняла, что говорит Василий. Он тоже сразу узнал ее голос и продолжал, словно чувствуя, что и его узнали. — Я решил услышать, что написано в самой прекрасной книге на свете.

— Правда? Ты поступаешь в медицинский институт? Я так рада!

— Собираюсь поступать и обращаюсь к тебе с просьбой: помоги подготовиться к экзаменам по русскому языку и литературе.

— Я даю уроки только по английскому языку. Тебе лучше договориться с опытным преподавателем.

— Ты для меня самая опытная и самая грамотная.

Светлана согласилась заниматься с Василием, хотя и понимала, что поступает неправильно. Ему требовался профессиональный педагог. Договорились встречаться три раза в неделю. Уроки планировались до начала вступительных экзаменов в августе. Все это время Светлана оставалась в Москве и готовила к поступлению на английский факультет института иностранных языков двух выпускников средней школы. В августе она уезжала за город на работу воспитателем в детском саду, в котором находился ее сын. Персонала в детских учреждениях не хватало. Ребенка приняли в сад при условии, что мать отработает там летний месяц.

Светлана отнеслась к занятиям не менее серьезно, чем ученик. Через день у нее были учебники, тексты диктантов, список тем сочинений, которые предлагают абитуриентам на экзаменах. Она получила советы от знакомых преподавателей и раздобыла методические рекомендации к занятиям по русскому языку.

Уроки начались с диктанта. Василий сделал в нем пятьдесят пять грубейших орфографических ошибок. С пунктуацией было лучше. Запятые, тире и точки, вопросительные и восклицательные знаки, кавычки почти всегда ставились на свои места. Во втором диктанте неладов с орфографией было еще больше.

— Василий, — строго сказала Светлана. Во время уроков она не допускала ни панибратства, ни лишних разговоров. — Заведи тетрадь и пиши в ней каждое слово, в котором сделал ошибку, десять раз. Это развивает механическую память. Оставь место для примечаний. Там указывай на правило, определяющее нужное написание.

Светлана поражалась настойчивости, работоспособности и изобретательности ученика. Каждый раз он сдавал ей на проверку три-четыре сочинения, а к концу занятий намеревался проработать пятьдесят — шестьдесят типичных экзаменационных тем. Сочинения были интересны по содержанию и стилистически неплохо написаны. Василий обладал чувством языка, неплохо знал литературу и нес в себе запас общей культуры. Но ошибки и почерк! Только за эти каракули на экзаменах могли поставить двойку. Василий обвесил все стены в комнате таблицами, плакатами и хитроумными схемами с правилами русского языка. Они чередовались с химическими формулами и физическими выкладками. Казалось, что теоретически он знал все.

— Вася, как пишутся слова «деревянный», «оловянный», «стеклянный»? — спрашивала Светлана.

— Это исключения, с двумя «н», — без промедления отвечал он.

— Почему же ты опять слово «стеклянный» упорно пишешь с одним «н»?

— Сам не знаю.

Ни твердые теоретические знания, ни десятикратное повторение слов, в которых были допущены ошибки, не помогали. Число огрехов в диктантах и сочинениях не уменьшалось. От приподнятого настроения, с которым Василий начал занятия, не осталось и следа. Он стал сосредоточен и хмур. Порой во взгляде угадывалось отчаяние.

На пятом занятии Василий начал новую общую тетрадь для неправильно написанных слов и, демонстрируя свое усердие, старательно вывел заглавие — «Онализ ашибок». Гордый собой ученик поднял взор на учительницу и внезапно обмяк. Светлана увидела надпись и на секунду потеряла контроль над собой. В ее глазах промелькнуло раздражение, которое не осталось незамеченным Василием. Он посмотрел на обложку тетради и понял все.

— Мне не осилить грамоту. Не надо было браться за оружие. Сожалею, Света, что тебе пришлось мучиться со мной, — услышала учительница. Василий говорил спокойно. У него был вид человека, смирившегося с несчастьем.

Светлана в это время взяла себя в руки и знала, что надо делать.

— Вася, продолжим урок!

— Нет, занятия кончились! Все! Финиш!

— Ты мужчина и не можешь отступать перед препятствиями.

— Мое положение безнадежное. Я понял это не сегодня, а несколько дней назад, когда у меня во рту опять появился металлический привкус.

— Что это такое?

— Питьевую воду в наш лагерь подавали из шахт. Там она «настаивалась» на медной руде. Получалась голубоватая жидкость, что-то вроде слабого медного купороса. За полтора года от нее во рту установился непроходящий металлический привкус. В Москве к концу мая он прошел, а теперь появился опять. Я ничего не понимаю, не соображаю и не запоминаю. Все! Конец!

— Твой металлический привкус происходит от городского водопровода. В доме старые ржавые трубы и плохая вода. — Светлана говорила серьезно. Никто бы не догадался, что она выдумывала и фантазировала. — Я давно обратила внимание, что у вас очень невкусный чай. В Москве так часто бывает. Многие, чтобы избавиться от неприятного привкуса, пьют минеральную воду, лучше всего «Боржоми». После занятий обязательно сходи в магазин и купи несколько бутылок воды.

— Пойду в другой раз.

— Забудешь. После урока сбегаем вместе!

Через полтора часа они возвращались с Арбата.

Василий нес тяжелую сумку. В ней глухо позвякивали десять бутылок минеральной воды «Боржоми».

На следующем занятии Василий сообщил:

— Света, металлический привкус пропал. Теперь во рту солоновато. — Он честно пил