Адмирал Колчак. Драма Верховного правителя - Владимир Геннадьевич Хандорин

сего месяца. Большинство финляндского народа вместе со мною с сочувствием следит за борьбой, которую Вы во главе храбрых русских войск ведете с целью истребить большевизм, тем более, что и мы принимаем в ней участие, раздавив в Финляндии красное восстание, поддерживавшееся и управлявшееся советским правительством, а затем в лице добровольцев откликнувшись на зов эстонского народа и населения Олонецкой губернии (Карелии. – В. Х.) в их тяжелой борьбе против большевиков. Хотя я уверен в том, что впредь в состоянии уничтожить всякую попытку поднять в Финляндии красное знамя революции, но тем не менее [мы] знаем, что существующая в них советская власть представляет для нас постоянную угрозу и далеко не безучастны к страданиям, переживаемым русским народом под игом большевиков. Помимо гуманитарной стороны вопроса, взятие Петрограда имело бы большое значение, [учитывая роль] этого города как опорного пункта военных действий советской власти в Северной России, ввиду сосредоточения в нем всех нитей северо-российской революционной пропаганды. Поэтому финляндскому народу и его правительству далеко не чужда мысль об участии регулярных войск финляндских и об освобождении Петрограда. Не стану от Вас скрывать, господин адмирал, что, по мнению моего правительства, финляндский сейм не одобрит предприятия, приносящего нам хотя и пользу, но требующего тяжелых жертв, если не получим гарантию, что новая Россия, в пользу которой мы стали бы действовать, согласилась на некоторые условия, исполнение которых мы не только считаем необходимым для нашего участия, но также необходимой гарантией для нашего национального и государственного бытия. Г. Маннергейм. Стокгольм, 10 июля 1919 г.»[517].

Что это были за условия, записал в своем дневнике министр внутренних дел Колчака В.Н. Пепеляев: «Финны из участия во взятии Петрограда требуют признания безусловной независимости, самоопределения населения Карелии и Олонецкой губернии»[518]. Колчак отверг сделку, что с удовлетворением констатировал Пепеляев в дневнике 10 июля: «Притязания Финляндии, выставленные ею при переговорах с Юденичем по вопросу о походе на Петроград, признаны явно неприемлемыми. Документ есть»[519]. Между тем, были и противники такого решения: так, помощник военного министра барон А.П. Будберг негодующе записал по этому поводу в своем дневнике: «Какой ужас и какой идиотизм!»[520]

Телеграмма Верховного правителя адмирала А.В. Колчака регенту Финляндии Г. Маннергейму с призывом к оказанию военной помощи во взятии Петрограда

23 июня 1919

[ГА РФ. Ф. Р-200. Оп. 1. Д. 707. Л. 1]

Когда же Юденич предложил соглашение с Маннергеймом на условиях признания независимости Финляндии и «самоопределения» Карелии[521], Верховный правитель не только не утвердил этот проект, но, по словам верховного комиссара Англии сэра Ч. Элиота, назвал его «фантастическим и сказал, что можно подумать, что Финляндия покорила Россию… Если от него просят уступки, когда он в затруднительном положении, то он предпочел бы бороться в одиночестве, несмотря на риск. Он подчеркнул, что у него два убеждения: что Россия сама справится с большевизмом без посторонней помощи и что Россия должна быть единой»[522].

29 июля управляющий колчаковским МИДом И.И. Сукин телеграфировал генералу Е.К. Миллеру: «Верховный Правитель просит срочно передать генералу Юденичу: “…Не вступайте ни в какие договорные обязательства с финляндским правительством. Условия соглашения неприемлемы, и нет уверенности [в] сильной помощи Финляндии. Адмирал Колчак”»[523].

Тем временем, в июле Маннергейм проиграл президентские выборы социал-демократу К. Стольбергу, совсем не настроенному помогать русским белогвардейцам.

Однако в разгар боев за Петроград, 27 октября 1919 года Юденич снова телеграфировал Колчаку через поверенного в делах в Англии Саблина с просьбой войти в соглашение с Финляндией, настаивая на срочном признании ее независимости ради привлечения финнов к наступлению на Петроград[524]. В свою очередь, Маннергейм 28 октября написал открытое письмо президенту Финляндии Стольбергу с призывом к походу на Петроград вместе с Юденичем, опубликованное в начале ноября в финских газетах и лондонской «Таймс». Но Стольберг не счел возможным даже выносить это предложение в сейм, большинство в котором составляли социалисты[525].

В эти же дни, 1 ноября адмирал Колчак телеграфировал в Париж свою резолюцию по поводу привлечения Финляндии к Петроградской операции. Считая ее помощь более чем желательной, Колчак, тем не менее, писал: «Категорически заявляю, что ни при каких обстоятельствах я не дам со стороны своей заверения о признании независимости Финляндии»[526]. Из другой телеграммы Колчака Сазонову: «Никаких соглашений за счет русской территории я не допускаю и не считаю себя правомочным решать подобного рода вопросы. Тенденции новых государственных организаций, возникающих за счет России, использовать тяжелые условия, в которых мы находимся, мне понятны, но удовлетворить аппетиты создавшихся за счет России и руками союзников за письменным столом в Версале государств я не могу и не буду. Если новые государства не понимают своего положения, тем хуже для них»[527]. В другой телеграмме Сазонову от 5 декабря 1919 года Колчак разъяснял свою позицию: «Образование самоопределяющихся республик в виде Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши, Украйны и других социалистических образований, ставит Россию в положение Московии после Столбовского трактата. 300-летний исторический путь России дает основание считать, что в дальнейшем будущем Россия не откажется от этого пути, определяемого государственными операционными направлениями на морские пути сообщения. Отказ от этих направлений и суверенных прав на территории, соприкасающиеся с выходами на Балтийское, Черное и Средиземное моря и в Тихий океан, означал бы историческую гибель русского народа и одичание его в глубине равнин Европейской России и Сибири»[528].

Изложенные документы лишний раз опровергают, с одной стороны, старые советские мифы о «распродаже России» белогвардейцами, с другой – убедительно доказывают не только попечение ведущих лидеров Белого движения во главе с А.В. Колчаком о государственных интересах России, но и их прагматизм в рассматриваемом вопросе. И стремления финских националистов к захвату Карелии, и – в еще большей степени – политическая ситуация в самой Финляндии (вначале позволявшая сомневаться в ее помощи, а затем и практически исключившая надежды на нее) наглядно свидетельствовали, что поспешное признание ее независимости и претензий на Карелию не только не дало бы ожидаемой отдачи, но и внесло бы раскол в ряды самого Белого движения, шедшего под великодержавно-патриотическими лозунгами, создало бы опасный прецедент для остальных национальных окраин, и наконец, породило бы упреки в нелегитимности узурпации воли будущего Национального собрания. В связи с этим, следует признать позицию Колчака и его единомышленников в данном вопросе не только проникнутой заботой об интересах России, но и политически оправданной[529]. В данном вопросе солидарность с Верховным правителем проявили и А.И. Деникин, и большинство остальных белых (включая кадетского лидера П.Н. Милюкова)[530], обосновывая необходимость сохранения Финляндии в составе Российской державы близостью к Петрограду, сравнивая ее географическое значение для России с значением Ирландии для Англии[531]. Хотя сам большевистский вождь В.И. Ленин полагал: «Нет никакого сомнения, что самой