Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2019 - Коллектив авторов
А эссеистика Лу на современный вкус слишком импрессионистична – при всей тяжеловесности письма слишком перегружена не общезначимым, недопроявленным смыслом. И, скажем, в чем-то схожие опусы Рикарды Хух, делившей с Лу славу модной интеллектуалки рубежа веков, не утратили издателей и читателей по сию пору – благодаря все тому же особому обаянию письма.
Но вот что интересно: никому теперь не придет в голову собирать симпозиумы или сборники статей, посвященных Хух или Лихновски. А конференции, посвященные Лу, собираются все чаще и чаще. О ней пишут статьи, монографии, диссертации, даже романы. Снимают фильмы, и не только документальные. В знаменитой ленте итальянца Паули, обыгрывающей историю ее отношений с Ницше и Рильке, ее играет блистательная француженка Доменик Санда – и так, будто родилась для этой роли.
Из безымянного сонма поклонниц, окружающих всякого незаурядного человека, Лу выделяют ее собственные способности. Она не просто очаровывала их женскими прелестями при жизни, но сумела и проникновенно поведать о них миру, немало поспособствовав росту их славы. Ее перу принадлежит первая книга о Ницше, изданная в 1894 г.: «Фридрих Ницше в своих произведениях». До сих пор она входит в список основополагающих исследований творчества самого влиятельного кумира целой эпохи.
Отстранив от себя Рильке, Лу осталась его «матерью», как она сама определяла свою роль внимательной и бережной советчицы и утешительницы. Их переписка не прекращалась до самых последних дней жизни поэта и, недавно изданная, составила солидный том. Когда же в самом конце 1926 г. «германский Орфей» умер, Лу первой откликнулась на его кончину брошюрой, сочетавшей в себе жанры интерпретации и воспоминаний в духе «Рильке в жизни». Ученицей Фрейда она стала не только праздного любопытства ради: у себя в Гёттингене она основала первую на территории Германии психоаналитическую практику, где и применила все, чему научилась у венского мага. Словом, в библиографии Ницше, Рильке и Фрейда ее имя – одно из первых. Расставшись с ними, Лу сохранила глубокую благодарность судьбе за то, что ей были посланы встречи с ними.
Каждая строка воспоминаний дышит ее неувядающим почитанием своих былых великих друзей.
Собственное ее творчество оказалось не столь долговечным. Однако есть в обширном наследии Лу Андреас-Саломе и такие книги, что выдерживают все новые и новые издания. Это ее мемуары и примыкающие к ним автобиографические повести «Руфь», «Феничка», «Родинка». Недавно последняя из них, наиболее интересная, вышла под одной обложкой с мемуарами и у нас – в издательстве «Прогресс-Традиция», в безупречном переводе профессора В. Д. Седельника, одного из самых авторитетных германистов России.
Последнюю точку в своих воспоминаниях Лу поставила в день смерти – и гестаповского налета. Эту книгу ждали, но издать ее сразу не представлялось возможным. Лишь в 1951 г. ее подготовил к печати последний секретарь Лу Эрнст Пфайфер. Он и снабдил мемуары названием:
«Оглядываясь на прожитую жизнь».
Литературные и рефлекторные достоинства этой наиболее известной работы Лу очевидны. Однако на обычные мемуары эта книга похожа мало. Связной жизненной канвы в ней не найдешь. По мнению Лу, нашу жизнь связывает воедино не хронология, а переживание отдельных тем, ключевых для биографии каждого человека. Каждой из этих «своих» тем она посвятила отдельную главу, вынося слово «переживание» в название. Недаром все же подруга Ницше и Фрейда была современницей Дильтея и Зиммеля, то есть расцвета «философии жизни» (библией которой стала книга Дильтея «Поэзия и переживание»).
«Переживание Бога», «Переживание первой любви», «Переживание России».
Далее идут «переживания» отдельных людей – Ницше, Рее, Рильке, Фрейда, псевдомужа Андреаса. В приложении снова Рильке: «Апрель – наш месяц, Райнер…» – пронзительный, почти неприличный по самообнажению выплеск запоздалого прозрения-признания. Впрочем, запоздалого ли?
Автобиографические повести Лу словно иллюстрируют главу «Переживание России». «Эта гениальная русская», родившаяся в Петербурге и завоевавшая немецкий интеллектуальный олимп, самой жизнью своей связывает культуру Германии с культурой России. Кто знает, стала бы она так упорствовать в нежелании подчиниться железным, регламентирующим схемам Фрейда, если бы не ранняя прививка соловьевского «всеединства»? И разве обрел бы без нее Райнер Мария Рильке, этот «величайший европейский поэт XX века» (мнение не только Пастернака, Цветаевой, Бродского, но и многих европейских экспертов), свою «духовную родину» в России, той стране, что, как он уверял, «граничит с самим Господом Богом»? И разве нашел бы Томас Манн столь яркие краски для образа Клавдии Шоша в своем лучшем романе «Волшебная гора», если бы не пленился, как и все, «этой сногсшибательной русской»? Проделав путь из России в Германию, Лу Андреас-Саломе словно проложила мост, по которому потопали к нам многие немцы – от Кайзерлинга и Касснера до Барлаха и Бобровского. За одного только Рильке мы должны хранить вечную благодарность ей.
А нарастающий интерес к ней связан, может быть, с тем, что в обеих странах прибывает людей, недовольных американизированным, бездуховным вариантом глобализационного вала. Все большему числу людей начинает казаться, что противостоять ему мог бы крепкий духовный союз Германии и России. Стали появляться даже версии, что такой союз намечался еще в самом начале исторического пути обеих стран – в предполагаемой дружбе Андрея Боголюбского и Фридриха Барбароссы. И всякая историческая фигура, крепившая, по Мандельштаму, двух цивилизаций позвонки, оказывается ныне на авансцене всеобщего интереса. Как бы там ни было, жизнь свою Лу прожила не зря. Лучик ее не гаснет. И продолжает потихоньку светить, несмотря на горькую ее убежденность в том, что человек метафизически одинок, или, по ее слову, «безнадежно замкнут в границах своей личности».
Примечание:
Архипов Юрий Иванович (1943–2017) – российский переводчик, публицист, журналист, литературовед и критик. Переводил с немецкого языка прозу и драматические сочинения, в том числе Э. Т. А. Гофмана, Г. Грасса, Ф. Кафки, Г. Гессе, Эриха Марии Ремарка.
Виталий Штемпель
«Я – птица Феникс, женское начало…»
Надежда Кондакова. Книга любви. – Оренбург: Оренбургская книга,
218. – 328 с.: ил.
В краткой аннотации к этой книге cообщается: она – двенадцатая в биографии автора. Следует ли её воспринимать как стоящую в общем ряду уже изданных книг? И нет, и – да. Нет – поскольку всё-таки она, эта книга, подводит некий итог в творческой жизни поэта Надежды Кондаковой. В неё включено избранное, а значит, лучшее, на её взгляд, из всего написанного, укладывающегося в тематику книги. А это – плод почти полувековой работы. Да – если учесть, что точка
