Джироламо Кардано. Гений времени и места - Рафаил Самойлович Гутер

Кардано не отдавал предпочтения ни одной из религий. В одиннадцатой книге «О тонких материях» он рассказывал о вымышленном диспуте между христианином, иудеем, магометанином и язычником, каждый из которых защищал свои религиозные убеждения и критиковал веру других. Миланец не заключил фрагмент благочестивым выводом о превосходстве и конечной победе христианства, а ограничился ничего не значащей фразой: «Предадим же их [религии] третейскому суду победы». Этот диспут вызвал особо резкие возражения критиков Миланца (начиная со Скалигера). Монах Марен Мерсенн (1588–1648), друг Декарта, теолог, философ и физик, усмотрел в диспуте пересказ вольнодумной книги «О трех обманщиках», которая впервые была опубликована в 1598 году, но в рукописи ходила по рукам еще в середине XVI века. В этой книге в обмане обвинялись – не более и не менее! – основатели трех религий – Христос, Моисей и Магомет. Но нашлись у Миланца и защитники. Одним из них оказался знаменитый немецкий драматург и мыслитель, борец с идеологией феодальной реакции Готхольд Эфраим Лессинг (1729–1781). Защищая миланского врача, он писал в статье «Оправдание Кардано», что приведенную выше фразу следует трактовать иначе: «Мы должны представить удаче решить, победит ли оружие христиан или оружие мусульман, но не в ученом диспуте, а на поле сражения».

Изучая с одной и той же точки зрения все религии, Кардано сравнил их гороскопы, привел в систему их историю и культы. Он исследовал истоки и характер ересей, указав на зависимость их от состояния планет, составил гороскопы основателей религии (Христа, Магомета) и духовных лиц – епископов, кардиналов, пап. Появление гороскопа Христа вызвало большое возбуждение в католическом мире, хотя в этом Миланец не был первым: до него подобные гороскопы составляли знаменитый схоласт Альберт Великий (ок. 1206–1280), кардинал Пьер д'Аи (1330–1420), Тиберий Руссилиан Секст (XVI век), житель Калабрии. Христа Кардано считал великим философом, равным Аристотелю, и утверждал, что «Христос был распят на кресте за то же, за что Сократ был казнен цикутою: оба они хотели свергнуть господствующий порядок».

Астрологической интерпретации миланский врач подвергал и религиозные войны, которые вызвали у него отвращение: «Когда проявляются религиозные разногласия, люди мстят детям; убивают других людей, пытая или сжигая их; уводят их в рабство, опустошают поля, сжигают города». Религиозные войны и ереси – свидетельства слабости религии, симптом ее старения и близкого конца. Как любое естественное явление, религию ожидает смерть. «Все стареет. имеем в виду религии, местности, народы… на их место приходят другие – за религией – религия, за морем – море, за горами – горы.

Смерть одного есть начало другого». Так как циклы и совпадения небесных тел могут быть вычислены, можно, следовательно, предвидеть судьбу религий. Кардано считал, например, что христианская религия должна претерпеть изменение около 1800 года, правда, не указывал характера этих изменений.

Кардано называл и причины, заставляющие людей обращаться к религии: страх перед смертью («когда развратники стареют, то, чувствуя, что им отказывают природные силы, становятся религиозными»), плохое состояние здоровья, корыстные цели. Для него самого вера – это пассивное соглашение, которое упраздняет все размышления и делает ненужной работу разума; для души она то же, что сон для ума; это абсолютный отдых, и чем сильнее разум, тем слабее вера.

Весьма скептически Кардано относился к тому, что христианство представляло как внешний признак своей божественности, – к чудесам и пророчествам. «Честь каждой религии определяется соперничеством в количестве чудес. Если язычники хвастали чудесами, иудеи, со своей стороны, представляли чудеса величественнее. Много больше их в христианской религии, так как эта религия главным образом и опирается на них. Не было христианского государства, которое отстранилось бы от чудес, потому что они изобильны, как жатва на травяной пустоши». Он не отрицал категорически все божественные чудеса, но советовал быть осторожным в их признании: «большинство из них есть обман и ложь людям». Для объявления «чуда» результатом божественного вмешательства может быть много причин: болезнь, бессонница, а иногда – коварство и обман со стороны духовенства, желание создать ореол святости.

Идея, унаследованная Кардано от Помпонацци, развитая им и «апробированная» на многих примерах, состоит в том, что необычайные или чудесные явления в природе и человеческой жизни должны иметь естественные, природные причины: «Чудес нет, есть только натуральная магия».

Иногда в церквях кричат о чуде, видя статуи святых, покрытых потом. «Это вызвано тем, – говорил Кардано в труде «О тонких материях», – что густой сок, выступая под действием жары – особенно, когда дует южный ветер и когда речь идет о статуях из кедра, сливы, винограда или кипариса, – походит на пот, что и приводит к такой ошибке». В другом месте той же книги, в разделе, где говорится о зеркалах, еще одно фантастическое явление сводится к естественному: некоторые люди утверждают, что видели привидения, но не является ли это результатом действия определенной комбинации зеркал? В «О разнообразии вещей» он рассматривал явление блуждающих огней и предложил свое объяснение. Слабые огоньки, которые ночью цепляются за ноги идущих, пугая легковерных, особенно когда это происходит на кладбищах или в других зловещих местах, – это не души умерших, искупающих свои прегрешения. Они появляются всюду, где происходит разложение животных останков.

Кардано всюду стремился если и не полностью ликвидировать необычайность «чудовищ», то по меньшей мере сохранить их естественность: «В природе, которая никогда не заблуждается, вследствие недостатков в самом веществе рождаются иногда чудовища». В наиболее творческий период своей деятельности он отрицал существование демонов (духов): «Если демон существует, то почему не действует на свету? Или он действует в темноте, чтобы запугать нас? Или сам боится быть замеченным при свете?. Кто и когда с помощью демонов исправил неверную книжку, обновил старый убор, воскресил заброшенную вещь или разъяснил темное место?»

Хладнокровно и смело исследовал он судьбу Жанны д'Арк, особенно ее дар прорицательницы и присутствие сверхъестественного в ее судьбе. Как философ-рационалист, он спрашивал себя: «Если божественная сила помогала ей, почему ее схватили? Если нет, каким образом этой юной девушке удалось совершить столько подвигов? Наконец, если ее могущество превзошло человеческие силы с помощью магии, то почему она не скрылась после своего пленения? Если же она не колдунья, то почему ее осудили?»

Он охотно открывал секрет своей способности к предсказаниям, которая «людям несведущим и невежественным… кажется чудесной»: «Я с самого начала предвещал потерю