Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова
Резолюция подтверждала правильность исключения из партии Троцкого и Зиновьева, а других оппозиционеров – из числа членов ЦК и ЦКК.
Особое внимание Орджоникидзе уделил тому месту, где заявления оппозиции признаются неудовлетворительными. В резолюции указано, что документ от 3 декабря как будто бы настаивает на пропаганде меньшевистских взглядов. Документ Раковского, Муралова и Радека от 10 декабря «настаивает на необходимости не только сохранения меньшевистских взглядов, но и на необходимости их пропаганды». Документ Каменева, Бакаева, Авдеева и Евдокимова «настаивает на сохранении меньшевистских взглядов оппозиции при отказе от их пропаганды».
Интересно, что до этого ни на съезде, ни в каком-либо решении ЦК оппозиция в меньшевизме не обвинялась. Это впервые появилось в проекте резолюции XV съезда.
В конце резолюции предлагалось исключить из партии 23 человека из группы Сапронова, «как явно антиреволюционной», и 75 членов троцкистской оппозиции, в том числе и Льва Борисовича Каменева.
Резолюция полностью одобрялась всеми присутствующими, поэтому было принято решение вызвать представителей оппозиции – авторов заявлений от 10 декабря – и ознакомить их с резолюцией.
Каменев, Бакаев, Авдеев, Радек, Муралов и Раковский в полной тишине выслушали Орджоникидзе. Они все, конечно, ожидали иного решения.
– Разрешите закрыть заседание комиссии? – поинтересовался Орджоникидзе.
Каменев этого сделать не дал, он попросил слова:
– Я считаю, что оглашенная здесь резолюция комиссии есть величайший удар нашей партии. Но так как апеллировать против решения комиссии есть только одна инстанция – съезд, то мы будем апеллировать против решения этой комиссии к съезду. Надеюсь, что съезд предотвратит этот громадный удар, который комиссия хочет нанести единству партии.
– Право апеллировать имеет всякий, товарищ Каменев, – сказал Орджоникидзе. – Разрешите уже закрыть заседание комиссии.
Но его перебил Раковский:
– Я присоединяюсь к заявлению Каменева.
Бакаев хотел получить сейчас же резолюцию на руки:
– Я просил бы дать нам возможность познакомиться с проектом резолюции комиссии не по слуху, а прочесть его.
Орджоникидзе ему в этом отказал:
– Мы размножим проект резолюции и дадим вам его.
На следующий день они все уже встретились на съезде. Теплящаяся надежда Каменева разбилась вдребезги. Речь Смилги, который пытался откреститься от обвинений в меньшевистских и троцкистских взглядах, только усугубила положение оппозиции. Съезд принял резолюцию единогласно[352].
Каменев не представлял, как можно жить вне партии. Что он будет делать? Каменев видел лишь один выход – осудить платформу оппозиции, осудить то, что он защищал два года своей жизни. Он обещал Орджоникидзе подать апелляцию и сделал это на следующий день, 19 декабря. Обращение было адресовано президиуму съезда и подписано 23 бывшими оппозиционерами. Они признавали все ошибки и принимали к исполнению требования съезда «об идейном и организационном разоружении», отрекались от «платформы»: «Осуждаем как антиленинские взгляды, отрицающие возможность победоносного строительства СССР, социалистический характер нашей революции, социалистический характер нашей госпромышленности, социалистические пути развития деревни в условиях пролетарской диктатуры и политику союза пролетариата с основными массами крестьянства на базе социалистического строительства или отрицающие пролетарскую диктатуру в СССР (“термидор”)». Признавали, что встали на путь создания второй партии, признавали ошибкой выступление 7 ноября, организацию нелегальной типографии и все то, в чем их обвиняли. Все 23 человека, включая Каменева и Зиновьева, просили съезд вернуть их в партию и дать возможность участвовать «в практической повседневной работе».
Однако, как выкрикнул кто-то на одном из заседаний съезда, – было поздно. Каменев просил разрешения присутствовать при оглашении резолюции на съезде, но его не пустили. Он вне партии, а значит, и на съезде быть не имеет права.
Орджоникидзе по всем правилам огласил обращение, и решение было ожидаемое – «не рассматривать заявление исключенных… ввиду того, что съезд исчерпал вопрос об оппозиции в резолюции от 18 декабря», принимать заявления исключенных из партии активных деятелей бывшей оппозиции лишь в индивидуальном порядке и принимать решения по ним только спустя шесть месяцев[353].
Получается, что обращение не дало результатов, но при этом раскололо троцкистско-зиновьевский блок. Троцкий, в отличие от Каменева, не собирался отрекаться от «платформы». Каменеву тогда было уже все равно, что думает Троцкий. Он не оставлял попыток восстановиться в партии. 23 декабря 1927 года Каменев «индивидуально» обратился к ЦК и ЦКК с просьбой о восстановлении в партии[354].
Рассматривала этот вопрос ЦКК, как и положено, через полгода – 22 июня 1928 года[355]. 21 июня Политбюро не стало противиться желанию Каменева, учло признание им «принципиальных ошибок», осуждение фракционной деятельности троцкистов и приняло решение о восстановлении его в партии. Кроме него в партии были восстановлены еще 37 бывших оппозиционеров, в том числе и Зиновьев. Каменева восстановили с прежним партийным стажем, но перерыв все же учли в его личном деле[356]. Однако партбилет ему вручили только 6 октября 1928 года.
Заявление Л. Б. Каменева в ЦКК и ЦК ВКП(б) с просьбой о восстановлении в партии
23 декабря 1927
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 102. Л. 50]
Но это все произошло потом. А тогда, после XV съезда, Каменев решением ОГПУ в январе 1928 года на полгода был выслан в Калугу. Зиновьев отправлен туда же. Причем открыто это высылкой не называлось, а значилось как «направление на работу в периферию»[357]. Тем же решением Троцкого отправили в Алма-Ату. Однако перед этим вышла директива, называющая Каменева и Зиновьева капитулянтами и изменниками[358]. Ее даже опубликовала «Правда» 15 января.
Отчетная карточка на партбилет Л. Б. Каменева № 1227612
6 октября 1928
[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 99]
Шутливое стихотворение К. Алтайского «Открытое письмо Каменеву и Зиновьеву»
21 июля 1928
[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 206. Л. 2–3]
В сложившейся ситуации Каменеву и Зиновьеву это оказалось только на руку. Подтверждая разрыв с Троцким, они направили в «Правду» свой ответ Троцкому, опубликованный с разрешения Политбюро 27 января 1928 года[359]. Этим они еще раз подтвердили полное подчинение решениям XV съезда и лояльность линии партии.
В Калуге Каменев проживал на краю города, на самом берегу Оки, а работал заместителем председателя Калужского губплана[360]. Несмотря на его положение, Каменеву очень нравился город. Он исправно исполнял свои обязанности по работе,
