The Woman in Me. Автобиография - Бритни Спирс

Он меня вдохновляет, и я ему благодарна. Окончание опекунства прекрасно сказалось на наших отношениях. Мы смогли построить новую жизнь вместе, без ограничений, и пожениться. Наша свадьба стала прекрасным поводом оценить все то, через что мы прошли, и показать, как сильно желаем друг другу счастья.

В день, когда закончилось опекунство, я испытала огромный диапазон эмоций: шок, облегчение, восторг, печаль, радость.

Я чувствовала себя преданной собственным отцом и, к сожалению, остальными членами семьи. Мы с сестрой должны были найти утешение друг в друге, но этого не произошло. Пока я боролась с опекой и находилась под прицелом прессы, она писала книгу, наживаясь на сложившейся ситуации. Она рассказывала общественности непристойные истории, обидные и возмутительные. Меня это подкосило.

Разве сестры не могут признаваться друг другу в своих страхах или слабостях так, чтобы потом это не использовали как доказательство чьей-то нестабильности?

Похоже, она не знала, через что я прошла. Видимо, думала, что мне было легко, ведь в столь юном возрасте на меня свалилась слава, и сестра винила меня в моем успехе и всем, что из-за него произошло.

Джейми Линн тоже страдала, пока росла. Когда мать с отцом разводились, она была еще ребенком в отличие от меня. Она не избалована родительским вниманием, и я понимаю, что ей было трудно петь, выступать и прокладывать собственный путь в тени знаменитой сестры, которая привлекала к себе внимание не только семьи, но и всего мира. В этом я ей сочувствую.

Но не думаю, что она по-настоящему осознает, насколько бедно мы жили до ее рождения. Благодаря деньгам, которые я приносила в семью, она не была беспомощна перед нашим отцом так, как мы с мамой в 1980-х. Когда у тебя ничего нет, эта боль усиливается из-за неспособности сбежать. Я и моя мать столкнулись с насилием и ужасом, не веря, что от этого можно скрыться.

Она всегда будет моей сестрой, я люблю и ее, и ее замечательную семью. Я желаю им всего наилучшего. Джейми Линн многое пережила, включая подростковую беременность, развод и аварию, в которой сильно пострадала ее дочь. Она рассказывала о боли взросления в моей тени. Я работаю над тем, чтобы испытывать больше сострадания, чем злости по отношению к ней и ко всем, кто меня обидел. Это нелегко.

Мне снились сны, в которых Джун говорил, что понимает, что причинял боль моему отцу, который затем обижал меня. Я чувствую его любовь и верю, что он изменился на том свете. Надеюсь, однажды я стану лучше относиться и к остальным членам моей семьи.

Мой гнев проявляется и физически, особенно в виде мигреней.

Когда они возникают, я не хочу обращаться к специалисту: из-за того, что все эти годы меня таскали по врачам, у меня возникла фобия. Приходится самой что-то придумывать. Я не люблю говорить о мигренях, потому что суеверна – мне кажется, если их часто обсуждать, они будут возникать чаще.

Если меня одолевает приступ, я никуда не хожу, просто не могу двигаться. Я неподвижно стою в темноте. От света голова начинает пульсировать, и кажется, что я сейчас потеряю сознание, – настолько это больно. Я могу проспать полтора дня. До недавнего времени у меня никогда в жизни не болела голова. Мой брат страдал от этого, но я думала, что он преувеличивает степень своих мучений. Теперь я сожалею, что ставила под сомнение его слова.

Для меня мигрень хуже желудочного гриппа. При инфекции вы, по крайней мере, можете ясно мыслить. Вы понимаете, чем хотите заняться, какие фильмы посмотреть. А при головных болях ничего не можешь сделать, потому что мозг отключается. Мигрени – это лишь часть физического и эмоционального ущерба, который я получила, выйдя из-под опеки. Я не думаю, что моя семья осознает реальные масштабы нанесенного ими вреда.

Мне тринадцать лет не разрешали есть то, что я хочу, водить машину, тратить деньги на то, что пожелаю, пить алкоголь и даже кофе.

Свобода поступать так, как я сама решу, вернула мне женственность. Создается ощущение, что в сорок лет я многое пробую впервые. Во мне долго подавляли женщину.

Теперь наконец я возвращаюсь к жизни. Возможно, однажды даже смогу отправиться грешить в Город грехов.

49

Впервые за много лет я почувствовала все прелести жизни взрослой женщины. Создается ощущение, что я долго находилась под водой, лишь изредка всплывая на поверхность, чтобы глотнуть воздуха и урвать немного еды. Обретение свободы стало сигналом выйти на сушу – в любое время уйти в отпуск, выпить коктейль, покататься на машине, поехать на курорт или полюбоваться океаном.

Я не строю далеко идущих планов и благодарна за любые мелочи. Я рада, что в моей жизни нет отца. Больше не нужно его бояться. Это такое облегчение – знать, что, если я наберу вес, никто не будет кричать: «Тебе нужно срочно прийти в форму!» Я снова могу есть шоколад.

Как только отец исчез из поля зрения и перестал заставлять меня есть то, что хотел он, мое тело окрепло, а внутреннее пламя разгорелось с новой силой. У меня появилась уверенность, и мне снова нравится, как я выгляжу. Я люблю развлекаться, наряжаясь в Instagram[16].

Я знаю, многие не понимают, почему мне нравится фотографироваться раздетой или в новых платьях. Но если бы их тысячи раз снимали посторонние, принуждая позировать ради одобрения окружающих, они бы поняли, что я получаю огромное удовольствие от того, что сама выбираю комфортные для себя сексуальные позы, сама фотографирую, делая со снимками все, что хочу. Я пришла в этот мир голой и чувствую, что несу на своих хрупких плечах всю тяжесть бытия. Я хочу больше легкости и свободы. В детстве у меня вся жизнь была впереди, и сейчас у меня именно такие ощущения. Я словно начинаю с чистого листа.

Мне кажется, я заново родилась. Как и в детстве, я пою, когда хожу по дому, и наслаждаюсь этим ощущением, когда звук выходит из моего тела и разносится в разные стороны. Пение снова приносит радость, поэтому я и хотела им заниматься. Это чувство для меня священно. Я делаю это только для себя и ни для кого другого.

Меня все время спрашивают, когда я снова буду выступать. Признаюсь, я тоже задаюсь этим вопросом. Мне нравится танцевать