В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о Русско-японской войне - Михаил Владимирович Грулев
Целый день под огнем японцев дагестанцы усиленно пробивались вперед, на запад, по направлению к Аньпину, но, встретив непрерывные линии укреплений, должны были отказаться от надежды пробиться к самому месту действий.
А раскаты орудийных залпов тем временем продолжаются, не прекращаясь даже ночью, благодаря, очевидно, яркой луне, помогающей обеим сторонам ориентироваться и вести бой также и ночью. Кроме того, мы заметили уже неоднократно, что японцы – большие любители ночных боев при лунном свете.
13 и 14 августа артиллерийская канонада продолжается почти без перерыва. Мы невольно замечаем, что поредело в Бенсиху китайское население. Китайцы усиленно выселяются из Бенсиху на север, к Мукдену. Мы знаем уже значение этого факта: это – верный предвестник скорого перехода японцев в наступление. Казалось бы, откуда наши китайцы могут получать какие-нибудь сведения, когда мы стреляем в каждого китайца, кто пытается перейти через Тайцзыхэ к нам со стороны японцев, и под страхом смерти не пропускаем никого и с нашей стороны. Тем не менее китайцы по какому-то беспроволочному телеграфу получают нужные им сведения о близком наступлении японцев, и сведения оказываются большей частью верные.
Заметим кстати, что китайцы, несомненно, относятся с большим доверием к русским, чем к японцам. Я тут не имею в виду платоническую сторону отношений, то есть чувство симпатий или антипатий к той или иной стороне, а чисто реальную, практическую сторону этого вопроса. В этом отношении нам не раз приходилось наблюдать, что китайцы усердно выселяются из тех мест, где ожидается появление японских войск; и в то время, как в населенных пунктах, занятых нашими войсками, китайское население находится большей частью на своих местах, на японской стороне деревни и фермы большею частью покинуты жителями.
Убедиться в этом мы могли, между прочим, и на Тайцзыхэ: во время рекогносцировок на японской стороне мы находили безлюдные селения, тогда как у нас не только жители оставались на местах, но возникала постепенно далее оживленная торговля: китайский «купеза» (купец, торговец) безбоязненно приходил на бивак, принося для продажи китайские лепешки, сахар (китайский), яйца, связки травы и т.п. С течением времени в Бенсиху устроены были особые базары, которые служили сборными пунктами для продавцов и покупателей. Такое доверие китайского населения к нашим войскам установилось, конечно, вполне путем экспериментальным: китайцы убедились, что наши войска расплачиваются чистой монетой и по хорошим ценам.
Меня занимал также вопрос, в какую сторону склоняются симпатии китайцев, их сокровенные желания, – сочувствуют ли они успехам России или Японии. В этом отношении пришлось убедиться, что китайцы относятся совершенно равнодушно к исходу борьбы, усвоив постоянный и, по-видимому, всеобщий взгляд по этому вопросу, который откровенно высказывают: «Воюйте и деритесь, только нас не трогайте, не разоряйте. Чем мы сыты будем эту зиму, когда все наши поля опустошены кругом…»
Конечно, «лес рубят – щепки летят», – без жертв не обходится. Но не следует думать, что положение китайского населения в местах расположения войск такое уж поголовно плачевное: хлебные поля кругом действительно обращаются большей частью на корм войсковых лошадей, частью за плату, а иногда и бесплатно; в большинстве случаев сельское население в местах расположения войск испытывает, главным образом, лишь одни притеснения и убытки; но если взять общую сумму притока русских денег в Маньчжурию, то не подлежит сомнению, что край этот теперь безусловно обогащается на наш счет, и в общем не терпит убытков.
12 августа я получил телеграмму от генерал-квартирмейстера Харкевича, что японцы второй день ведут энергичную атаку на позиции 3‑го и 10‑го корпусов, но отбиты на всех пунктах с большими потерями… Я сообщил офицерам и нижним чинам эту радостную весть, и все мы облегченно вздохнули после нескольких дней тревоги. В это время мы еще верили победоносным телеграммам наших штабов, в которые впоследствии совершенно изверились не только офицеры, но и нижние чины, потому что – точно назло – всегда после ликующих телеграмм с обязательными криками «ура» по случаю мнимых побед следовало приказание об отступлении…
В тот же день я получил телеграмму, что 15 августа в Бенсиху прибудет О-й полк, чтобы сменить нас, а мне предписывалось, по смене, двинуться с полком и полубатареей в г. Ляоян для соединения с остальными частями нашей дивизии.
Рядом с приведенными выше неуловимыми показаниями китайского барометра о близости предстоящей и в Бенсиху боевой бури, нашим интендантством или штабами принимаются меры к обращению Бенсиху в важный складочный и этапный пункт, хотя он находится на самой передовой из передовых позиций, где складочных пунктов быть не может. Я упоминал уже выше о прибытии грандиозных транспортов с запасами всякого рода для устройства обширного интендантского склада.
Очевидно, вместе с движением моего отряда в Бенсиху решено было оборудовать это местечко как важный стратегический пункт, который действительно занимал такое место, составляя фланг оборонительной линии Ляоян – Бенсиху и, находясь на кратчайшем расстоянии от Мукдена, по сравнению с Ляояном, при следовании Куроки от Фынь-хуан-чена. Все же нельзя сказать, что это требовало непременно уделить для Бенсиху столько внимания, сколько это было уделено командующим армией. Одно из двух: если японцы могли главными силами двинуться через Бенсиху на Мукден и обойти нашу позицию у Ляояна, то какой смысл имела крепость-лагерь у этого пункта, на которую затрачено было столько труда, энергии и казенных денег; а если для японцев это было движение рискованное, не угрожавшее нам опасными последствиями, то почему придавали такое значение этому пункту.
Позднейшие события 9‑дневного кровопролитного сражения, разыгравшегося под Ляояном, показали, что генерал-адъютант Куропаткин преувеличил значение Бенсиху, который во время этих боев не сыграл никакой роли: очевидно, японцы научились относиться к нашей армии с обиднейшим пренебрежением; и местом форсирования Тайцзыхэ выбрали не Бенсиху, вдали от наших главных сил под Ляояном, как это следовало ожидать при осторожности со стороны японцев, а в 30 верстах ниже этого пункта, совершенно на виду наших войск, под Канквантунем; так что мосты наведены были японцами в пределах среднего орудийного выстрела от позиции, занимавшейся нашей артиллерией…
Как бы то ни было, а раз решено было еще в начале июля обратить Бенсиху в важный стратегический пункт, оборудованный интендантскими складами, государственным телеграфом, этапами и т.п., то необходимо было это осуществить с тою энергиею, которая требуется обстоятельствами военного времени; тогда хоть все эти учреждения принесли бы некоторую пользу в течение 1½ месяца расположенным там войскам. А на самом деле пошло это – как, вероятно, шло у нас и все прочее
