Иван Грозный - Сергей Эдуардович Цветков
В феврале 1552 года в Казань отправился Адашев уговаривать Шигалея передать город под власть русского наместника.
— Сам ты видишь измену казанцев, — говорил он хану. — Они изначала лгут государям московским, брата твоего Еналея убили, тебя самого несколько раз изгоняли и теперь хотели убить. Нужно непременно, чтобы ты укрепил город русскими ратными людьми.
Шигалей отвечал на это:
— Оставаться в Казани мне нельзя: сильно я раздосадовал казанцев — обещал я им у царя и великого князя горную сторону выпросить. Если меня царь пожалует, горную сторону даст, то мне в Казани жить можно, и, пока я жив, до тех пор Казань государю крепка будет.
Адашев возражал:
— Тебе уже было сказано государем, что горной стороны Казани не отдавать. Бог нам ее дал. Сам знаешь, сколько бесчестия и убытков наделали государям нашим казанцы. И теперь они держат русский полон у себя, а ведь тебя на царство посадили, то с тем, чтобы весь полон отдать.
— Если у меня горной стороны не будет, то мне бежать к государю, — вздыхал Шигалей.
— Если тебе бежать к государю, то укрепи город русскими ратными людьми, — настаивал Адашев.
Но Шигалей ни за что не соглашался на это:
— Я своему государю не изменю. Но я мусульманин: на свою веру не встану. Если мне не в меру будет жить в Казани, я лихих людей еще изведу, а сам поеду к государю.
Тем временем противники Шигалея в Москве и Казани торопили царя со смещением хана. Новое казанское посольство объявило, что, если государь не согласится на это, они будут искать себе государя в иных землях. Адашев вновь поехал к Шигалею просить его пустить в город московское войско. Но хан отвечал по- прежнему, что «бусурманского юрта (закона. — С. Ц.) не нарушит», а сам уедет в Свияжск, потому что в Казани ему жить больше нельзя, — казанцы уже послали к ногаям просить себе другого царя.
Шигалей сдержал слово, что перед отъездом изведет еще лихих людей, противников сближения с Москвой. Заклепав тайно пушки и отправив в Свияжск пищали и порох, Шигалей 6 марта выехал из Казани на озеро, якобы для того, чтобы ловить рыбу, и взял с собой восемьдесят князей, мурз, знатных горожан и всех московских стрельцов. Выехав за город, он сказал казанцам: «Хотели вы меня убить и били челом на меня царю и великому князю, чтобы он меня свел за то, что я над вами лихо делаю, и дал бы вам наместника. Царь и великий князь велел мне из Казани выехать, и я к нему еду и вас с собой к нему веду, — там управимся».
В тот же день назначенный в казанские наместники боярин князь Семен Иванович Микулинский послал в Казань двух казаков с грамотами, в которых говорилось, что по челобитью казанских князей государь царь Шигалея с престола свел и дал им в наместники его, князя Семена, и чтобы вельможи казанские ехали в Свияжск присягать. Казанцы отвечали, что хотят во всем исполнить волю государеву. «Лучшие люди» действительно приехали на другой день в Свияжск и присягнули. После этого Микулинский направил в Казань гонца Ивана Черемисинова с толмачом приводить к присяге остальных людей и смотреть, нет ли какого лиха. Вечером 8 марта Черемисинов уведомил Микулинского, что в городе все спокойно, царский дворец готовят к приезду наместника, а сельские люди, дав присягу, разъезжаются по селам. Ночью в Казань прибыл небольшой обоз наместника — «кош легкий с ествою», под охраной семидесяти казаков.
Наутро в Казань двинулся и сам наместник, в сопровождении воевод Ивана Васильевича Шереметева и князя Петра Серебряного. Князь Ромодановский вел Сторожевой полк, к которому примкнули казанцы, выехавшие ранее из города. По дороге Микулинского встречали разные князья и мурзы и просили его ехать в город быстрее без опаски: «А мы, — говорили они, — холопы государя, все в его воле». Из Казани то и дело приезжали гонцы, дети боярские, и сообщали, что все люди казанские государ- скому жалованью рады и что Черемисинов продолжает приводить всех к присяге.
Все шло как нельзя лучше. Безо всякого кровопролития Иван приобретал знаменитое, грозное для Руси царство, брался уже, так сказать, рукой за венец его. И вдруг все переменилось в одночасье.
Дорогой трое казанских вельмож — князья Ислам, Ке- бяк и мурза Алике Нарыков — испросили у Микулинского разрешение ехать вперед. Эти трое, как выяснилось, умело затаили до времени свою ненависть к Москве. Приехав в Казань, они заперли крепостные ворота и объявили жителям, что русские непременно истребят их всех, ибо они якобы слышали об этом от самого Шигалея. Казанцы заволновались, многие принялись вооружаться.
Когда Микулинский с воеводами подъехал к запертым Царским воротам, сверху со стен на него смотрели толпы вооруженных и враждебно настроенных казанцев. Поведение изменников смутило тех казанских вельмож, которые пребывали в свите наместника. Тем не менее они постарались не допустить кровопролития. Подъехав к Микулинскому и воеводам, они стали бить челом, чтоб те не кручинились: «возмутили землю лихие люди, — подождите, пока не утихнут». Бояре отправили в город двоих мурз сказать народу: «Зачем вы изменили? Вчера и даже сегодня еще присягали — и вдруг изменили! А мы клятву свою держим, ничего дурного вам не делаем». Однако посланники возвратились с ответом: «Люди боятся побою, а нас не слушают». Последующие неоднократные попытки вступить с казанцами в переговоры также ни к чему не привели. Воеводы, видя, что «доброго дела нет», велели перехватать всех казанских вельмож, кто вышел из города, а казанцы задержали у себя детей боярских и казаков, прибывших наперед с воеводским обозом.
Простояв полтора дня под Казанью, Микулинский с конфузом возвратился в Свияжск, приказав все же не трогать Казанского посада, чтобы со своей стороны не нарушить ни в чем крестного целования.
Не столь мирно повели себя казанцы. Вставший во главе правительства князь Чепкун Отучев приказал перебить русских пленных, послал к ногаям за помощью и пригласил на казанский престол астраханского царевича Едигер-Мехмета. Вся горная сторона отложилась от Москвы, Микулинский удержал за собой один Свияжск.
Вековым врагам предстояло сойтись в последней беспощадной схватке.
Глава 5. ПОКОРЕНИЕ КАЗАНИ И АСТРАХАНИ
Казань-то город на костях стоит,
Казаночка-то речка кровью протекла,
Мелкие ручьи — горючими слезами;
По лугам-лугам да все волосы,
По горам-горам да все головы…
Русская народная песня
Осада!
