Кавалеристы - Артем Владимирович Драбкин
Как раз после окончания нашего обучения пришел приказ Верховного Главнокомандования организовать конно-механизированную группу, в состав которой входил наш 4-й Кубанский казачий кавалерийский корпус, 4-й танковый корпус, артиллерия и еще много других приданных частей. По-моему, нам даже была придана авиация. Главной задачей группы был рейд на Одессу, и мы ушли в тыл к немцам.
– Как это происходило?
– По линии фронта другие части пробивали нам брешь шириной в пределах десяти километров. И в эту брешь входила наша конно-механизированная группа. Это было на правом берегу Днепра, но в каком именно месте, я теперь уже не вспомню.
Ушли в тыл к немцам и днем держали круговую оборону, а ночью шли дальше. Нам передавали данные от разведки фронта, в которых указывалось место, куда немцы сосредотачивают свои силы, чтобы ударить по нам. Днем мы прятали свои танки и лошадей где-нибудь в лесу, в посадке, или в селе во дворах, но как только наступал вечер, снимались с места. Два дня в одном месте не стояли, поэтому немцы не могли подтянуть большие силы и атаковать нас по-настоящему. Мы так хитро уходили, что они не могли определить, куда мы движемся, хотя их авиация за нами усиленно следила. Переходы были тяжелые. Когда в дороге давали привал на двадцать минут, то в любую погоду – и в дождь, и в снег, и в грязь кавалеристы падали на землю прямо около своих лошадей и мгновенно засыпали. И самое интересное было то, что просыпаешься через эти двадцать минут и чувствуешь себя, как будто проспал всю ночь.
– Какие задачи выполняла группа во время рейда?
– Мы атаковали села и железнодорожные станции, где находились немецкие и румынские гарнизоны. К месту назначения обычно прибывали к трем часам утра, а потом начинался бой. Впереди шли танки и пробивали вражескую оборону, а за ними уже атаковала конница.
Очень тяжелый бой был за станцию Раздельная под Одессой 4 апреля 1944 года. Была задача взять эту станцию, и мчались в бой в конном строю, галопом, с шашками наголо. Вместе с нами в атаку на станцию шел командир конно-механизированной группы Плиев Исса Александрович, осетин. Он был прирожденным кавалеристом, храбрым человеком и в то время уже имел звание генерала.
Когда мы взяли Раздельную, то на станции оказалось более тысячи вагонов со снаряжением, с боеприпасами, с продовольствием, с медицинскими принадлежностями. За эту операцию Плиев стал дважды Героем Советского Союза и получил звание генерал-лейтенанта. Мы там тоже, как говорят, пошарудили – кто себе сапоги взял, кто обмотки, кто штаны. В общем, и оделись, и обулись, и жратвы понабирали…
После взятия Раздельной нам поступило срочное сообщение – нужно наступать на город Беляевку, это под Одессой. Там немцы заминировали насосную станцию, которая качала воду в Одессу. Надо было срочно захватить эту станцию, чтобы немцы не успели ее взорвать. Охраняли ее эсэсовцы, так что задача перед нами стояла непростая. Но все же мы станцию захватили – атаковали немцев в конном строю, перед этим был переход в несколько километров. А в атаке впереди нас шли танки. Немцы сидели в основном в домах и вели сильный огонь. Там у них и артиллерия была, и много пулеметов. В Беляевке тоже много наших полегло. Но мы тоже захватили этот город, и сразу же наши люди, которые занимаются вопросами ликвидации взрывных устройств, занялись очисткой станции от фугасов. После Беляевки мы двинулись на запад, обошли Одессу и вошли в город с западной стороны, а с востока шел наш фронт. И в Одессе мы встретились – наша конно-механизированная группа и фронт. Когда бои в Одессе закончились, то мы праздновали это возле пушки на Комсомольском бульваре, перед морем.
Бои за Одессу были не очень сильные – немцы не смогли сосредоточить свои войска на одном направлении, потому что с запада их беспокоила наша конно-механизированная группа. Помню, что вместе с немцами там воевали не только румыны, но и чехи. В Одессе мы пробыли дня три или четыре, нас вернули на станцию Раздельная и объявили, что будут отправлять на первый Белорусский фронт. Поставили танки и артиллерию на платформы, коней в вагоны, а самим пришлось лезть на крыши вагонов. Так и ехали все время на крышах. Привязывались ремнями и веревками к трубам, к лестницам, чтобы не упасть на ходу. Некоторые все же срывались и падали, а это верная смерть… И холодно было по дороге, и опасно – намучились страшно. А еще за нами очень активно следила немецкая авиация, поэтому машинист все время выглядывал в окно. Как видит, что идет самолет в пике, то моментально дает или стоп, или большую скорость, для того чтобы бомбы или оставались сзади, или падали впереди. А мы в это время чуть ли не падаем с крыш! Очень страшно было! 23 апреля 1944 года прибыли в город Мозырь. Там опять то же самое – по линии фронта пробили брешь, и мы снова пошли в тыл к немцам. Не знаю, в каком точно месте – говорили, что будем наступать на Бобруйск. Тут уже шли в основном по лесам и болотам. Особенно трудно было идти по болотам – если отступишь от тропы, то сразу затягивает и лошадь, и всадника. Несколько наших так и погибло. Хотя это, как говорится, дела давно минувших дней, я до сих пор не могу забыть все те мучения. Не дай бог, чтобы такое когда-нибудь повторилось! В Белоруссию нам прислали лошадей из Монголии. А они же всю жизнь жили на воле, не
