Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии - Сергей Тимофеевич Минаков
Возможно, их сближение произошло на почве близких книжных и интеллектуальных интересов: молодой царь был человеком болезненным, физически малоспособным, что и компенсировалось развитием его духовных интересов. И ему должны были импонировать «книжность», «вольнодумие» и «вольномыслие» Голицына, хорошего, интересного собеседника и незаурядного человека.
Во всяком случае, Голицын оставался наместником черниговским и воеводой в Путивле при подготовке к Чигиринскому походу 1677 г. и сходным воеводой во время этого похода447. 10 марта 1678 г. он был назначен главою Судно-Владимирского приказа448. В это время в дворцовых документах он указывался, как правило, вторым или третьим из бояр рядом с царем, вслед за Иваном Богдановичем Милославским (дядей царя) и князем Юрием Петровичем Трубецким (воспитателем царя) или Ю.А. Долгоруковым449. Его возвышение наметилось в 1679 г., когда он стал ближним боярином, но лишь в 1680 г. при царском дворе произошли события, способствовавшие выдвижению В.В. Голицына на первое место при царе Федоре Алексеевиче.
Летом 1680 г., случайно увидевший на крестном ходе девицу, как потом выяснилось незнатного рода, Агафью Грушецкую, дочь обрусевшего польского дворянина, царь, которому уже шел 19-й год, влюбился в нее и пожелал взять ее замуж. Этому активно противился его дядька И.Б. Милославский. Он пытался всеми возможными способами, включая самые постыдные, разрушить заключение брака, однако не преуспел в этом. Царь Федор женился на Агафье Грушецкой 18 июля 1680 г., а И.Б. Милославский попал в опалу и совершенно утратил свое влияние на царя и при дворе450.
Потерял свое влияние и положение и князь Г.Г. Ромодановский, которого негласно обвиняли в преднамеренной сдаче Чигирина в 1678 г., хотя он сделал это согласно секретной инструкции, полученной накануне похода. Поговаривали о том, что Ромодановский не особенно старался удержать Чигирин (как видно из ранее изложенных актов, он делал это не очень умело. Трудно сказать, осознанно или непреднамеренно). Полагали, что будто бы он вел дело достаточно пассивно, опасаясь за судьбу своего сына Андрея, находившегося в турецком плену: якобы с турецкой стороны ему дали знать, что сохранение за русскими войсками Чигирина и снятие с него турецкой осады может повлечь за собой смерть его сына. Несомненно же то, что одной из причин смещения Ромодановского с ведущего командования Белгородским полком было обусловлено его конфликтом с князем В.В. Голицыным, возникшим еще в кампанию 1677 г. Так или иначе, ведущая роль в государственных и военных делах в 1680 г. перешла к боярину В.В. Голицыну, а в 1681 г. Голицын уже прочно занял ведущее место при молодом царе Федоре Алексеевиче. В этом отношении примечательна ремарка в письме молодого Ф.Я. Лефорта 1 сентября 1681 г.: «Я сейчас от князя (В.В. Голицына), первого сановника при его величестве…»451.
Касаясь военной реформы князя В.В. Голицына и генерала В.А. Змеёва, известный русский военный историк и теоретик генерал А.А. Свечин писал: «Председатель совещания, князь Васил. Васил. Голицын, как нам кажется, находился под сильным воздействием тех реформ, которые в это время уже проводил во Франции Лувуа»452. И далее Свечин завершал свою оценку так: «Петр Великий постарался перенести их почти буквально на русскую почву»453. Далее, Свечин продолжает развивать свою мысль. Анализируя статьи «Регламентов Кригс-Комиссариату», данных Петром I в 1711 г., он находил своему выводу красноречивое подтверждение. Он считал, что из этих «регламентов» можно заключить лишь о приемах, которыми насаждал Лувуа во Франции комиссаров. Петр Великий принадлежал к следующему за Лувуа поколению, списывал его инструкции…»454
Сказанное знаменательно: таким образом, по мнению Свечина, Петр I просто продолжил, но в более радикальной форме проведение военной реформы Голицына. Однако, в отличие от последнего, проводившего военную реформу, лишь учитывая то, что происходило в военной сфере во Франции, царь Петр просто перенес схему военного министра Франции маркиза Лувуа на российскую почву. И это, по крайней мере отчасти, можно подкрепить определенными фактами, т. е. обратить внимание на обстоятельства, несомненно повлиявшие на решимость Петра в области военного реформирования России.
Надо отметить, что в проводимой военной реформе фигура Голицына, официально занимавшего все ведущие, в том числе военные, посты в России, заслоняла собой фигуру генерала Змеёва, выполнявшего в военной сфере львиную долю того, что официально приписывалось Голицыну.
В русле высказанного предположения Свечина полагаю целесообразным обрисовать беглый контекст военной реформы князя Голицына и генерала Змеёва. Позволю себе назвать его «век Великого Тюренна».
«Век Великого Тюренна»
В период участия Франции в Тридцатилетней войне (1635–1648) и в войне с Испанией (1635–1659) численность французской армии колебалась от 120 до 150 тысяч человек в составе 139 (на 1643 г.) пехотных полков и около 50 кавалерийских полков. В числе пехотных полков французской армии было 17 иностранных: 6 немецких, а также шотландских, итальянских, ирландских, швейцарских и лотарингских. В числе кавалерийских полков было 23 иностранных.
Большая часть этих полков распускалась в мирное время. Костяк или ядро королевской армейской пехоты составляли 12 постоянных регулярных полков, получивших наименование «Старые полки». Особым почетом пользовались 6 самых «старых полков»: Гвардейский французский, Пикардийский, Шампанский, Пьемонтский, Наваррский, Нормандский. Их называли также «Большие старые полки». Их командирами обычно были лица весьма знатного происхождения. Среди кавалерийских полков лучшими считались полк Гассиона и полк Тюренна.
По своей структуре каждый пехотный полк («регимент») делился на роты, «компании». В каждом полку было от 5 до 30 рот. В каждой пехотной роте по нормам того времени должно было находиться по 100 солдат, хотя обычно это не выдерживалось. Порой роты насчитывали 20–30 солдат. Во главе роты стоял «капитан». В его отсутствие ротой командовал его заместитель, именовавшийся «лейтенантом» (в России эквивалентом ему был чин «поручика»).
Пехотные полки по численности колебались от 600 до 2,5 тысяч солдат и офицеров. Они состояли из двух или трех видов солдат: пикинеров, главным оружием которых была длинная пика (до 3 метров), алебардистов (вооруженных алебардами) и мушкетеров (вооруженных мушкетами).
Кавалерия первоначально состояла из отдельных эскадронов, однако с 1635 г. они начинают объединяться в полки. Каждый кавалерийский полк, как правило, насчитывал 400–500 кавалеристов, хотя некоторые кавалерийские полки, например принца Конде, Тюренна, Гассиона, включали от 1000 до 1800 всадников. Таким образом, по численности они почти равнялись кавалерийским дивизиям (той эпохи).
Система руководства и управления вооруженными силами Франции в
