Взлет - Лазарь Львович Лазарев
Но Микулин понимал, что в процессе создания мотора необходимо его всесторонне исследовать. Этому он учился и у Жуковского, и у Бриллинга. Следовательно, в состав КБ органически должна входить группа лабораторий, которая должна изучать характеристики отдельных узлов создаваемого мотора, для того чтобы не проектировать его вслепую. И это уже в свою очередь требует привлечения большого числа инженеров. Причем обязательно талантливых и трудолюбивых. А где их взять? Ждать, пока их счастливый ветер занесет в отдел кадров? На это надежда слабая. Ну, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Микулин начал читать лекции в МВТУ и МАИ именно для того, чтобы подобрать себе будущих дипломников, наиболее талантливых ребят. Скажем прямо, что к лекциям Микулин готовился несколько своеобразно. Методист больше двойки ему бы не поставил, потому что он обращался не к уму, а к сердцу аудитории. Он вел не курс двигателей внутреннего сгорания, а рассказывал о конструкциях, известных много лет, и вдруг предлагал студентам взглянуть на них с новой точки зрения, по-новому оценить их. По-настоящему, это был курс конструкторского творчества, который не мог не волновать студентов, заставлял их мечтать, делать что-то свое, новое и удивительное.
Среди тех, кто в аудитории слушал лекции Микулина, были Шухов (внук знаменитого русского инженера Шухова), Гольцев, Гаазе, Иванов, Сидоров и другие. Они предварительно, как специалисты по дизелям, были уже распределены на коломенский завод, выпускавший тепловозы.
Но расчет Микулина оправдался. Его лекции так увлекли молодых инженеров, что после защиты диплома они дружно попросились на работу к нему в КБ и, разумеется, были приняты с распростертыми объятиями.
Как-то Поскребышев вызвал его к Сталину. В приемной Микулин увидел сидящего Туполева. Но не успел с ним поздороваться, как его пригласили в кабинет.
Сталин был явно в хорошем настроении. Расспросив Микулина о ходе работ по подготовке к серийному выпуску АМ-35А, он вдруг, улыбаясь, сказал:
— Слушай, Микулин, у меня к тебе просьба есть.
— Пожалуйста, товарищ Сталин, — ошеломленно ответил Микулин.
— Тебе и Туполеву надо на несколько дней поехать в Англию на авиационную выставку, на которую прилетел туполевский самолет. Ты за границей бывал, языки знаешь. А Туполев нет. Ты будешь его сопровождать.
— Как? Только с Туполевым? Без руководителя делегации?
— А зачем вам руководитель? Вот ты и будешь руководителем.
— Товарищ Сталин, — взволнованно сказал Микулин, — Андрей Николаевич Туполев старше меня и слушаться меня не будет. А если вдруг что произойдет, газетчики про нас такого понапишут… Скандал может произойти.
— А мы попросим Туполева, чтобы он обещал слушаться тебя в поездке, — Сталин подошел к столу и нажал кнопку звонка. Микулин подметил, что Сталин никогда не жмет пальцем кнопку звонка, а барабанит по ней.
В дверь кабинета заглянул Поскребышев.
— Туполева, — коротко бросил Сталин.
Когда Андрей Николаевич вошел в кабинет, Сталин повторил ему, что старшим в командировке в Англию назначается Микулин.
— Ясно, товарищ Сталин, — ответил Туполев, — буду ему подчиняться.
Через несколько дней они отправились в Лондон. Сначала поездом до Берлина, а там пересели на экспресс, следующий в Амстердам, с тем чтобы оттуда добраться до Лондона на пароходе.
Путешествие с Туполевым оказалось очень приятным. В поезде о делах не разговаривали, хотя и сидели в купе одни, — боялись, что их могут подслушивать. Больше вспоминали Жуковского, кружок, Орехово.
Снова ломали голову над тем, почему тогда ночью в кабинете Жуковского вдруг выпалило ружье. Вспоминали о том, как девятнадцатилетний Шура Микулин «сочинил» первую зажигательную бомбу из керосинового бидона. Им было о чем вспоминать…
Тем временем поезд пересек Германию и мчался по равнинам Голландии. Подъезжая к станции, поезд начал замедлять ход. Туполев стоял у окна. Вдруг он повернулся.
— Смотри, Микулин, — он показал на монашенку в белом крылатом чепце, которая энергично крутила педали дамского велосипеда.
— Что, Андрей Николаевич? — спросил Микулин. — Это монахиня.
— Да, я сам вижу. Я не о том. Смотри, скорость у нее на велосипеде километров двадцать пять будет, а чепчик даже не шелохнется. А ведь при таком аэродинамическом сопротивлении он должен был бы смяться. Интересно, из чего он сделан?
Микулин пожал плечами.
— А надо знать. В нашем деле все может пригодиться.
Поезд тем временем остановился, и они вышли прогуляться на перрон. Микулин купил свежие французские газеты и журналы, потом подошли к киоску с конфетами, и Микулин начал приценяться к красивой коробке с шоколадом.
Вдруг он увидел ту самую монахиню, которую Туполев заметил из окна поезда. Когда она подошла к киоску и стала рядом с Микулиным, Туполев незаметно начал подвигаться к ней. Став рядом, он протянул руку и пощупал кончик чепца. И надо же такому случиться! В это мгновение монахиня сделала шаг вперед и чепец оказался в руке у Туполева. Монахиня взвизгнула. Туполев растерянно попятился. В воображении Микулина мгновенно возник газетный заголовок: «Большевистские инженеры нападают на монахиню…» Бросив шоколад на прилавок, он одним прыжком подскочил к Туполеву, вырвал у него из рук чепец, швырнул монахине, а сам бегом вместе с Туполевым кинулся в вагон, который, к счастью, тотчас же тронулся.
Первое приключение обошлось благополучно. А если бы появился полицейский и пришлось бы предъявлять красные советские паспорта, то хлопот уже могли бы не обобраться.
В Амстердаме они сели на пароход. Общительный Микулин очень быстро познакомился с французским капитаном. Так как Туполев не очень любил гостиницы, то Микулин поинтересовался, не знает ли капитан в Лондоне приличных пансионов, где персонал говорит по-французски.
Оказалось, что родной брат капитана сам содержит такой пансион, и капитан на обороте своей визитной карточки написал адрес брата. А во время ужина пригласил обоих за капитанский стол.
На следующий день они были в Лондоне,
