Хроники уходящего поколения - Валерий Николаевич Стовба
Неожиданно, после двух-трех провалов в воздушные ямы, стюардесса объявила по бортовой трансляции, что наш самолет будет вынужден совершить промежуточную посадку в Новосибирске. Пассажиры заволновались: чтобы это значило?
В Толмачево приземлились штатно. Но нас, покинувших самолет пассажиров, не проводили в здание аэропорта, а предложили подождать посадку на взлетном поле. Мы прокантовались часа два. Некоторые пассажиры заподозрили неладное. Пошли разговоры, что с самолетом не все в порядке. Человек пять-шесть отказались лететь дальше. Сменили билеты на другие рейсы или вообще решили пересесть на железнодорожный транспорт.
Наиболее смелые (или отчаянные) по команде той же стюардессы вновь заняли свои места. Самолет взлетел. Через две-три минуты включили бортовую трансляцию. Концерт, предназначенный нам, начался известным всем романсом: «Умру ли я, и над могилою гори — гори, моя звезда.»
Такого коллективного шока я не наблюдал за свои семьдесят лет. Бледные, застывшие лица. Отсутствие реплик, разговоров. Всеобщая растерянность.
Экипаж правильно оценил допущенную ошибку. Мелодию сменили. По салону двинулись несколько тележек с сухим вином. Желающим мужчинам наливали даже коньяк, как в VIP салоне. Но несмотря на принятые меры, атмосфера в самолете оставалась напряженной до посадки в Москве. И только там люди свободно вздохнули, зашевелились, стали улыбаться. Стали самими собой.
ГКЧП
19 августа того незабываемого 1991года по телевидению транслировали «Лебединое озеро». Все понимали: в Москве произошло что-то экстраординарное. Затем последовало заявление членов ГКЧП. Трясущиеся руки исполняющего обязанности президента страны Янаева говорили больше, чем их официальное заявление.
В тот период я был главным редактором областного радио и депутатом областного Совета. В кабинете председателя комитета по телевидению и радиовещанию облисполкома мы ожидали дальнейшего развития событий.
Из городского Совета, который сразу же стал на сторону Ельцина, нам передали обращение руководителя РСФСР. Мы поняли, что полумерами здесь не обойтись. Надо было занимать однозначную позицию. Для нас двоих это не было проблемой — еще за неделю до того мы сдали свои партбилеты. Но за нами был многочисленный коллектив.
Созвонились с председателем облисполкома. Тот еще не определился. Выжидал.
Собрали коллектив. Сообщили, что мы оба сделали свой выбор не в пользу ГКЧП. Что в середине дня даем в эфир обращение Ельцина. Если у кого иная позиция, может написать заявление об очередном отпуске. Таковых не нашлось. Спустя около часа позвонил председатель облисполкома: область ГКЧП не признает. Договорились, что на внеочередной сессии облсовета, которая состоится завтра, первым слово будет предоставлено мне.
Установили связь с Белым Домом в Москве. Оттуда регулярно стали поступать факсы. Эти сведения мы транслировали в эфир. Договорились с руководством телевизионного центра о прямой трансляции в эфир области репортажей СNN.
Ночевать домой не поехали. Обосновались на ночь в своих кабинетах. Звонки по телефонам. Кофе. Бутерброды. Не скрою, ожидали вмешательства в ход событий КГБ.
Среди ночи тишину нарушил противный металлический скрип. Выйдя в коридор, я увидел, как завхоз ломиком поддевает намертво закрытую дублирующую дверь на улицу. На мой недоуменный взгляд он произнес вполне рациональную фразу:
— А если за вами придут из КГБ? Вот и пригодится запасной выход.
Утром на мой телефон поступил звонок из КГБ. Помощник председателя в закамуфлированной форме сообщил, что с их стороны силовых мер не будет.
Это был сигнал об окончательном поражении ГКЧП.
« « «
На заседании облсовета первое слово, как и договаривались, предоставили мне. Суть выступления — дать направление другим депутатам в сторону осуждения действий ГКЧП. Склонить депутатов-коммунистов занять аналогичную позицию.
Это удалось. Сессия областного Совета поддержала большинством голосов команду Ельцина. Путч, только что начавшийся, провалился.
По щучьему велению
«Ксерокс» из Москвы прибыл в наш областной комитет по радио и телевидению как нельзя вовремя. В разгаре была первая демократическая выборная кампания в советы народных депутатов. Посовещавшись с коллективом, свою кандидатуру в областной Совет выдвинул и я, тогда главный редактор областного радио. В помощники взял Сашу Будько, корреспондента сельхозредакции, поскольку в тот период основные полевые баталии уже прошли или еще не начались.
Множительный аппарат из столицы работал на пределе своих возможностей, благодаря чему через неделю все подъезды моего избирательного участка были заклеены листовками с изображением моей физии. Клеили мы их каждый вечер, ибо все пять претендентов занять место депутата по моему округу методично срывали их.
Ближе ко дню выборов мы с Александром начали обход квартир, что, собственно, помогло мне одержать победу.
А сколько казусов произошло во время этого обхода.
В одной из квартир двери открыл директор завода. Сквозь открытую в комнату дверь виднелся стол, за которым сидела раскрасневшаяся от вина моя соседка. Минут двадцать назад я встретил ее мужа, выгуливавшего собаку. Без слов уяснив обстановку, директор нашел простой выход из ситуации: я ничего и никого не видел, а работники его завода голосуют за меня. На том и сошлись.
В другой квартире жила одинокая женщина, сотрудница одного из банков. Она ласково пригласила меня в комнату, чтобы ближе познакомиться с предметом моих желаний. Я начал разуваться, чтобы пройти в комнату.
И, о боже! Я чуть не сгорел со стыда: в носке напротив большого пальца красовалась дырка. Видимо, пришло время зашвырнуть их в мусор. Не найдя приличного объяснения, я что-то промямлил, обидно похоронив призыв хозяйки.
Уверен, она проголосовала против меня.
Квартиру в панельной девятиэтажке я получил в 1978 году. В этот дом переселили жильцов последнего в городе барака. Несколько квартир в нем выделили работникам областного радио.
Обход квартир нашего дома был самым трудным. Вчерашним жильцам бараков приходилось объяснять самые азы политической жизни. В каждой квартире на вопрос «зачем нужен депутат?» я отвечал штампом, не задумываясь «он обустроит вашу жизнь, сделает ее лучше, обязан решать ваши проблемы».
Спустя энное время после того, как жильцы моего участка избрали депутатом облсовета меня, я пожалел о том, что говорил им о роли народного избранника. И вот почему.
Ко мне домой стали приходить избиратели с однотипными просьбами. Они касались различных жизненных вопросов: от «помоги, брат в тюрьме», до наглого «дай сахару, дети пьют несладкий чай». Но суть их была одна: «Я прошел (прошла) все инстанции — мне отказали. Помоги». О соблюдении закона ни слова. Но ты, депутат, особый человек. Вот и помоги мне обойти закон.
То же самое пришлось пережить Александру, который посетил вместо меня какое-то число квартир. Его принимали за штатного помощника кандидата в депутаты и тоже просили об одном: помоги обойти закон.
Поразмыслив, я не стал выдвигать
