Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками - Александр Райн
– О чем ты, Владик? – в трубке послышались рыдания. – Как это не мой голос? А чей же тогда? Это я была. Ты точно в порядке? Может, тебя по голове ударили?
«Мы меняем голоса в трубке, чтобы вы не чувствовали дискомфорта», – всплыли в памяти Влада слова начальника.
Влад посмотрел на остальные пропущенные вызовы и сообщения. Звонили друзья, родные, бывшие коллеги, учителя, братья, одноклассники…
В голове беззвучно менялись цифры на невидимом мониторе: 1, 5, 10…
Чужая куртка
Олег уже час сидел над исписанным листом бумаги, выковыривая из недр своей души заключительные слова. Смахнув ребром ладони крошки ластика, перемешанные с карандашным грифелем, он аккуратно вывел: «Прости, родная» и, не перечитывая написанного, чтобы снова не порвать письмо, сложил лист вдвое.
Засунув его в один из дешевых конвертов, которых он купил целую дюжину, Олег шариковой ручкой нацарапал адрес и ФИО получателя, а поле с данными отправителя оставил пустым, словно вычеркнул самого себя из мира живых. Аккуратно запихнув конверт во внутренний карман своей новой куртки, он обулся и вышел прочь из холодной пустой квартиры.
Ноги вели его в центр города мимо закрывающихся магазинов, ларьков и центрального почтового отделения прямиком в изученный до дыр бар, нагло вросший в первый этаж старого здания из прошлой эпохи. Письмо в кармане тяготило, заставляло идти медленнее, хоть и весило лишь несколько граммов. Оно молча просило бросить его в чрево одного из редких железных ящиков с надписью «Почта». Олег знал, что не отправит его сегодня, как не сделал этого неделю назад, и две недели назад, и в прошлом месяце.
– Готовы заказать? – наигранно улыбалась молодая официантка с щербинкой между зубами, глядя на Олега и нетронутое меню.
Мужчина смотрел на нее некоторое время, думая о чем-то своем и почесывая себя украдкой за ребра в том месте, где обычно располагается внутренний карман куртки.
– Водки, сто. И картофель по-деревенски, – коротко ответил он и отвел взгляд к окну.
Был вечер пятницы. Олег собирался просидеть в баре минимум до часу ночи, слушая старый рок, громкие бессмысленные разговоры молодежи и глядя на экран телевизора, где один за другим шли американские фильмы без звука. Он надеялся, что алкоголь станет для него эликсиром смелости, поможет ему отправить письмо, но этиловый допинг дарил только сонливость и заплетал язык в узел.
После третьего заказа Олег встал из-за стола и на ватных ногах побрел в сторону гардероба.
– Это не моя, – сняв куртку, он протянул ее гардеробщице, болтающей с охранником.
– Как это не ваша? – забеспокоилась было девушка, но, разглядев далеко не богатого на вид клиента, немного успокоилась.
– Вот так – не моя. Она точно такая же, но это не мои ключи, – показал он комплект блестящих железок на кольце. – И еще у меня во внутреннем кармане было письмо. Давайте мне мою, – беззлобно настаивал гость.
– Я прошу прощения, сейчас поищем.
Девушка забрала одежду и нырнула в тесный гардероб. Спустя десять минут стало ясно, что домой Олег вернется без обновки, а еще – без письма.
– Хорошо, что у соседей есть второй комплект ключей, – сказал он, когда его усаживали в такси, заказанное за счет заведения.
– Завтра приезжайте, мы обязательно решим этот вопрос. Простите, пожалуйста, – совершенно неискренне извинялась девушка.
Олег махнул рукой и хлопнул дверью машины.
Попав домой, он, не тратя время на душ, упал на кровать прямо в одежде и забылся пьяным сном.
* * *
В тот вечер молодой парень по имени Максим тоже ушел домой не в своей куртке. Только вот подмену он заметил намного позже, чем Олег, – уже стоя перед дверью своей квартиры и пытаясь открыть замок чужим ключом. Макс неплохо накатил тогда с друзьями, а еще его мысли занимала молодая официантка с щербинкой между зубами, устроившаяся в его любимый бар около восьми месяцев назад. Кажется, он втрескался в нее по уши, но патологическая стеснительность не давала ему шансов завести разговор.
Дополнительных ключей у Макса не было, как и желания ночевать в подъезде. Бар находился далеко от его жилья, да и наверняка был уже закрыт. Макс пошарил по карманам, надеясь отыскать документы или что-то еще, что могло бы ему помочь связаться с хозяином куртки, которому по ошибке дали его одежду.
«Наверняка этот бедолага тоже не может попасть домой», – думал про себя Макс, шаря по карманам. Тут его рука нащупала письмо.
– Блин, адрес только получателя, – подсвечивая себе телефоном, сказал вслух Макс. – Хорошо, что в нашем городе живет.
Пришлось идти ночевать в ближайший хостел. Утром, приглушив головную боль аспирином и ибупрофеном, Макс направился прямиком по адресу.
– Здравствуйте. Федорова Алина? У меня тут письмо для вас, – промычал он в домофон, когда в квартире сняли трубку.
Подъем на третий этаж дался Максу с трудом, зато, когда он увидел получателя письма, выброшенные в кровь эндорфины резко ободрили его.
– Доброе утро, тут такое дело… – начал объяснять ситуацию Макс той самой официантке, что ему так нравилась и которая оказалась получателем письма.
– Странно это все… – недоверчиво бормотала Алина, открывая конверт, когда нежданный гость закончил свою речь. Макса она в дом не пустила, весь разговор происходил прямо в подъезде.
– Может, вы узнаете отправителя и позвоните ему? – смущенно разглядывая собственные ботинки, спросил Макс. – Я бы хотел получить назад свою куртку, ну или хотя бы отдать ему эту, если моя все-таки осталась в баре.
– Подождите, я читаю.
– Не мешаю…
Макс разглядывал свою обувь, пока до него не дошли звуки всхлипов. Он поднял голову и увидел, что девушка заливает письмо слезами.
– Все нормально?
– Это точно не шутка? Вы же не издеваетесь надо мной? – вытирая глаза, спросила Алина.
– И не думал. Зачем мне это? Мы даже не знакомы. Я просто куртку хочу вернуть. А что там? Вам угрожают? – сам не понимая, почему это пришло ему в голову, спросил парень.
Девушка лишь замотала головой и еще больше расплакалась.
– Зайдите, – пригласила она Максима в прихожую и прикрыла за ним дверь.
– Извините, а водички можно? В горле пересохло…
– Да, конечно, секунду.
Алина ушла на кухню, но вернулась не сразу. Вместо этого с кухни донесся ее злой голос. Судя по всему, она разговаривала по телефону:
– Значит, умер, да? Ты говорила, что умер. Всю жизнь мне врала! Зачем? Я что, не могу знать? Как ты вообще могла от меня
