Мадам Поммери. Первая леди шампанского брют - Ребекка Розенберг
Юбине помогает ему повесить длинный кусок сверкающего тюля над вывеской. Вскоре наш киоск становится похожим на шатер. Мы с Анри накрываем стол радужной сапфировой тканью и завязываем углы серебряными ленточками. Луиза помогает мне наполнить льдом медную чашу для пунша и положить в нее бутылки «Поммери». Мы отходим на шаг и любуемся нашей работой.
К нашему столу направляется Верле в сопровождении других седовласых производителей шампанского. Как мило с их стороны, что они приветствуют меня.
– Мэр Верле, как я рада видеть вас снова. – Виноградины свисают с моей шляпки почти до щеки. – Выставка волшебная, правда? Весь мир хочет попробовать наше вино.
– Мадам Поммери, вероятно, тут какая-то ошибка. Здесь павильон шампанского, а вы делаете красное вино. – Он упирается кулаками в бока.
– Месье, теперь «Поммери» дом шампанского. – Взяв запотевшую бутылку, я наливаю шампанское в бокалы, стоящие на серебряном подносе. – Я буду польщена, если вы, месье, попробуете его.
Никто из виноделов не трогается с места, поэтому я протягиваю бокал мэру. Тогда у остальных не остается другого выбора, как попробовать мое шампанское.
Верле держит бокал подальше от лица, словно ему неприятен запах.
– Всемирная Лондонская выставка показывает все лучше, что есть на свете. А вы новичок.
– Я очень внимательно прочла правила выставки, – спокойно возражаю я, не показывая свое смятение. – В правилах ничего не сказано о том, как долго нужно делать шампанское.
– Вы лучше многих понимаете негласные правила, – возражает Верле.
– А-а, правила. – Теперь внутри меня все бурлит от негодования. – Вообще-то трудно сначала выучить много правил, чтобы потом рассуждать о негласных правилах. Вы согласны со мной, мэр?
Он нюхает шампанское, и его ноздри трепещут. Он делает глоток. Остальные следуют его примеру. Перекатывая жидкость во рту, он хмурится, потом морщится и втягивает воздух. Глотает шампанское и смеется.
– Мадам Поммери, моя дорогая. – Он поднимает кверху палец. – Вы забыли про дозаж и добавили мало сахара. Шампанское слишком кислое. – Он хмыкает и глядит на других виноделов. – Вы согласны, коллеги? Типичная ошибка начинающего. – Он выплескивает остальное шампанское в корзину для мусора.
– О нет, я не забыла про дозаж. – Я поднимаю бокал. – Я хотела сделать более сухое шампанское, поэтому добавила меньше сахара.
Мужчины посмеиваются и ставят бокалы на поднос.
Верле качает головой.
– Мадам, все пьют сладкое шампанское уже целое столетие. Вы не можете по своей прихоти изменить вкусы покупателей.
– Но если бы шампанское было не таким сладким, мы могли бы пить его за обедом, – возражаю я.
– Шампанское – не фривольная игра в ку-ку. Вы оскорбляете себя и нас, мадам Поммери. Вам не к лицу такая беспардонность. – Виноделы уходят.
Вот так мне публично сделали выговор отцы города. У меня шумит в ушах, сердце колотится о грудную клетку.
Луиза хватает меня за юбку.
– Мамочка, что такое «беспардонность»?
Я глажу ее по голове, заставляя себя дышать.
– Ничего особенного, доченька.
Луи сердито глядит на Анри.
– Я так и подозревал, что тут дело нечисто. Анри, зачем ты позволил ей заниматься этим?
– У твоей матери свой взгляд, и я думаю, что она чего-то добьется, – говорит Анри.
Юбине делает глоток, потом другой.
– Сухое, изысканное, словно пьешь воздух, – говорит он. – Английский рынок не любит сладкие напитки.
– Не потакайте ей, – говорит Луи. – Это действительно беспардонность, как сказал мэр.
– Можно мне попробовать? – Брови Луизы складываются домиком, угрожая новыми капризами, и я уступаю.
– Только глоточек.
Она пробует, морщит носик и кивает.
– Беспардонность. Слишком большая беспардонность.
– Теперь вы, маман, превратили род Поммери в посмешище. – Луи швыряет свой бокал о стенку. Летят осколки.
Луиза прячет лицо в моей юбке.
Луи уходит прочь под множеством взглядов.
Что мне делать, если очень важный для тебя человек называет тебя посмешищем?
* * *
Шотландцы в килтах и их жены в украшенных цветами шляпах пробуют шампанское у киоска «Вдова Клико». Я с ужасом узнаю моих школьных подруг и готова провалиться сквозь землю. Мы не виделись много лет, хотя они прислали соболезнования, когда скончался мой супруг. Как всегда, они богатые, яркие и красивые и мгновенно затмили всех остальных. Одеты по последней лондонской моде: тугой лиф с высоким горлом и цепочкой пуговиц спереди, белое кружево по вороту и на манжетах, юбки колоколом. Мое собственное платье все еще не просохло и забрызгано грязью.
Моя самая давняя подруга, Бетти, перекинув через руку палантин из рыжей лисы, тянет мужа к ларьку.
– Алекс! Неужели это ты? – говорит она с игривым акцентом. – Что ты здесь делаешь?
Внутренне ежась от моего старого прозвища, я растягиваю губы в ослепительной улыбке. Ее глаза затуманиваются слезами, когда она целует меня, как я ее учила. А я ну совершенно не могу сообразить, как же правильно обращаться к ней. Бетти – это уменьшительное имя от Элизабет Мюррей-Рид-Скотт-Ливсон-Мак-Дональд-Белнесси, 8-я герцогиня Абьелл. Ее супруг – герцог Джордж Белнесси из замка Белнесси.
Она любуется моим тщательно продуманным декором, баннером «Поммери», полотнами синего тюля, медной чашей для пунша и подносами.
– Почему ты не сообщила мне, что «Поммери» участвует во Всемирной Лондонской выставке? – говорит она с упреком.
– Дорогая Алекс, как восхитительно видеть вас! – говорит герцог с шотландским акцентом, наклоняется и лобызает мою руку, выставив при этом из килта бедро – это он потерял по дороге килтпин, булавку.
– А эта юная красотка, вероятно, Луиза, – говорит Бетти.
Луиза приседает в реверансе и едва не падает, потеряв равновесие. Но потом улыбается, демонстрируя прелестные ямочки.
– Боюсь, что мне придется взять назад свои слова. – Бетти проводит пальцем по голубой шелковой скатерти. – Помнишь, как я уверяла тебя, что глупо браться за дела компании после смерти мужа? Но теперь я вижу шампанское «Поммери» среди лучших и просто не нахожу слов. – Она промокает глаза платочком с вышитыми инициалами. – Хотя я не помню, была ли ты когда-то такой амбициозной, правда, Джордж?
Герцог моргает за своим моноклем.
– Скорее, Алекс была душой компании.
Я принужденно смеюсь – не очень хочется лакировать ностальгией мои юные годы. После ухода отца маман отправила меня в Великобританию, рассчитывая, что я окончу школу и познакомлюсь с верхами общества. Бетти пригрела меня на груди, сделала лучшей подругой и ввела в круг ее шотландских друзей с титулами, уходящими в прошлые столетия. Можно было бы ожидать, что они подвергнут остракизму француженку без знатного титула. Но все же при поддержке Элизабет Мюррей-Рид-Скотт-Ливсон Мак-Дональд они были очарованы
