Хорошие новости. О чувствах нараспашку, любовных бутербродах и урагане с косичками - Александр Райн
– У нас в офисе работает Ромка Федоров. Он немного токсичный, шутки у него иногда, скажем так, обидные, но ничего серьезного, все уже привыкли. В общем, он что-то там про интернет-кретинизм брякнул, когда отца попросили завести телеграм, а он засобирался на почту. Короче, отец ему в морду дал.
– Вот за-сра-нец! И что дальше?
– Федоров хотел вызвать полицию.
– Кошмар какой, вызвал? Отца уволили?
– Нет. Артем Евгеньевич запретил. Сказал, что нам проблемы не нужны. Федоров просил уволить отца. Но за него заступился весь офис. Федорова домой отпустили пораньше, но он сказал, что больше не вернется. Отца благодарить начали, мол, давно пора было этому Роме рожу набить. Но я такое не поддерживаю. Мы же не животные, в конце концов. Надо уметь отвечать без кулаков.
– Просто отец не привык, чтобы люди дерзили тем, кто этого не заслужил. Но ты не переживай, как договорим, я ему устрою. Уж он у меня получит, драчун. Что потом было?
– А потом он получил клиента Федорова. Клиент не хотел ждать и требовал уделить ему оплаченное внимание.
– Но отец же ничего не смыслит в вашей профессии, что же он сделал?
– Оказывается, звонил новый директор с отцовского завода. Это наша контора посоветовала им оптимизировать производство, а конкретно Федоров. Это по его наводке начали повышать производительность методом удаления «старых коней». В общем, они там в бешенстве. Молодые кадры не справляются, неустойки маячат на горизонте. Отец сказал, что может помочь вернуть старый персонал, у него, мол, связи есть. Обзвонил своих коллег, и те обещали вернуться на завод. Им даже, как я слышал, премиальную часть собираются повысить.
– Так что, отец возвращается на старую работу? Это же здорово! А он мне ничего не сказал… Молчит как рыба, суп свой готовит.
– Да нет, мам. Он теперь несколько проектов ведет и еще мне помогает. Вернее, я ему теперь помогаю. Начальник, блин, новый нарисовался. Вот я так и знал, что нечего его устраивать.
– Ну, Илюш, ну чего ты сразу ругаешься, просто папа у нас очень открытый и общительный человек.
– Ага, душевный эксгибиционист, блин. Чувства нараспашку. Ладно. Передай ему, что я позвонил, как он просил, директору и сказал, что ему завтра надо задержаться. И попроси, чтобы он сам этим занимался, я ему не секретарь.
– Хорошо, сынок, передам, спасибо тебе. Тут еще один вопрос: может, у вас есть местечко для дяди Миши? А то он видеть плохо стал, ты же знаешь, он всю жизнь машинистом проработал.
– Нет, мам, для дяди Миши места нет.
– Может, ты подумаешь? Он все-таки помог тебе с поступлением в институт. А про путевку бесплатную на море забыл?
– Да хорошо, хорошо… Спрошу. Тоже мне – нашли кума. Пусть приходит завтра к девяти.
Отчаянный побег
«Ты что опять натворил?! Я же просила тебя не пить чай за ноутбуком, ты всё залил! Не ребенок, а наказание какое-то, одни убытки! Вот погоди, отец вечером придет с работы, всыплет тебе как следует» – все еще звенел в ушах голос матери, когда Мишка с рюкзаком через плечо спускался по лестнице.
Сырой ветер ударил в лицо острой снежной крошкой, стоило мальчугану выйти из подъезда. Сразу захотелось обратно, в свою теплую, сухую комнату. Но Мишка твердо решил: надо уходить. Зачем терпеть, если дома его никто не любит и не понимает? Нужно быть реалистом и строить новую жизнь: без родителей, без школы, без обязательств. Вот только дождаться окончания метели – и можно уходить. Он вернулся в подъезд и, доехав на лифте до последнего этажа, перешел через балконную площадку на лестницу.
«Можно считать, что официально побег уже начался», – решил для себя мальчуган, усевшись на бетонные ступеньки.
Ветер периодически прорывался внутрь, хлопая тонкими балконными дверями, и уносился вниз по лестнице, а за мутными стеклами окон серел занесенный снегом город.
Просидев так примерно полчаса, Мишка откровенно заскучал. Телефон он специально выключил, чтобы родители не смогли дозвониться, а так как заняться больше было нечем, он разглядывал надписи и рисунки, годами оседавшие на заляпанных и прокуренных до черноты стенах. Вспомнив, что в рюкзаке у него имеется несколько маркеров, Мишка достал черный и, стянув зубами колпачок, начал выводить собственные наскальные изображения. Дверь в очередной раз хлопнула, но Мишка не обратил на это внимания, пока не услышал голос:
– Так вот кто мне работу создает!
Вскочив от неожиданности, мальчишка рванул вниз.
– Да успокойся, не трону я тебя. Мне всё равно красить, – донеслось ему вслед.
Но Мишка и не думал останавливаться. Он успел пролететь два лестничных марша, когда услышал фразу, заставившую его притормозить:
– Рюкзак забыл!
Осторожно поднявшись наверх, Мишка увидел мужчину с ведром и большим пакетом в руках.
– Я не рисовал, – сказал Мишка, протягивая руки к рюкзаку.
– Ага, мне-то не ври, я же не слепой. Да и плевать я хотел. Говорю же, мне все равно это закрашивать. Я маляр. Знаешь, кто это?
Мишка кивнул, а незнакомец продолжал:
– Ты сам-то чего тут тусуешься? Куришь, что ли?
Мишка замотал головой.
– А чего тогда? Школу прогуливаешь?
– Нет, я в первую смену учусь.
– А-а-а, сбежал, значит.
– Нет, не сбежал! Просто греюсь.
– Мне-то не рассказывай. Я сам сбега́л в твоем возрасте. И не раз, – маляр говорил, ковыряясь при этом в пакете. – Блин, растворитель забыл. Чай будешь?
Он достал термос и, не дожидаясь ответа, отвинтил большую крышку и наполнил ее до краев.
– Нет.
– Как хочешь.
Усевшись на закрытое ведро с краской, маляр подул и осторожно глотнул дымящийся напиток. Подъезд быстро наполнился ароматом черного чая с лимоном. Мишка, не сводя глаз с незваного лестничного гостя, присел на нижних ступеньках.
– А ты не думал, что для побега сезон не самый удачный? – снова обратился к нему маляр.
– Я не сбежал, – продолжал гнуть свою линию парень.
– Ага, а бутерброды, которые у тебя из куртки торчат, ― для голубей.
Мишка засунул пакет с криво нарезанными бутербродами поглубже в карман.
– План-то хоть есть какой? – продолжая отхлебывать чай, ухмыльнулся маляр. – Или так и собираешься по подъездам ошиваться?
– Квартиру сниму! – не выдержал Мишка. Ему не нравилось, что его считают маленьким и несамостоятельным.
– А деньги есть?
– А тебе-то что?
– Не «тебе», а «вам». Тебя не учили, что с незнакомыми, тем более старшими людьми, нужно на «вы»?
Мишка промолчал.
– На, – протянул маляр кружку, в которую подлил чай, – выпей, согрейся.
Миша недоверчиво покосился, но все же поднялся по ступеням
