Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров
И, наконец, о едва ли не главной героине всей этой истории — знаменитой мосинской «трехлинейке»: ее модернизировали в 1930 году, выпускалась в нашей стране до января 1944 года, и только после войны, когда на вооружение приняли автомат Калашникова, превратилась в музейный экспонат.
«В Великую Отечественную винтовка Мосина оставалась надежным оружием советских воинов в борьбе с гитлеровскими захватчиками, — отмечал в своих воспоминаниях заместитель наркома вооружения СССР Владимир Новиков. — Даже массовое применение автоматического вооружения не заменило винтовку. Многие солдаты предпочитали ее любому другому стрелковому оружию. Ни одна самозарядная винтовка не пользовалась таким спросом, как старая русская трехлинейка. Такого долголетия в оружии не было и нет».
Сергея Ивановича Мосина похоронили в самом центре Сестрорецка, в ограде церкви Св. Петра и Павла. Однако отношение к памяти великого оружейника оказалось весьма характерным для XX века. В начале 1930-х годов храм снесли, а кладбище сравняли с землей. Мосин тогда воспринимался всего лишь царским генералом, а потому речи о сохранении его могилы просто не было…
Весной 1941 года, за несколько месяцев до начала войны, сотрудники музея, отмечая 50-летие трехлинейки, отправились на Сестрорецкий завод, где еще были живы люди, работавшие вместе с Мосиным. И там впервые возник вопрос, что надо восстановить могилу оружейника.
Но грянула война, Сестрорецк оказался практически на переднем крае обороны Ленинграда… После войны поиском захоронения Мосина снова озаботились, тем более что приближалось 100-летие со дня его рождения. Тогда нашли планы уничтоженного кладбища, определили точное место могилы, произвели раскопки и обнаружили склеп с останками Мосина.
К юбилею не успели, и только ранней весной 1952 года (кстати, это произошло 5 марта, ровно за год до смерти Сталина) останки оружейника торжественно, с воинскими почестями, перезахоронили на Сестрорецком кладбище, где воздвигли достойный памятник.
«С такой женой я буду счастлив»
«Сообщаю вам очень важную для меня новость: у меня есть невеста, и мы предполагаем устроить свадьбу после моего возвращения из предстоящей экспедиции на Новую Землю, то есть в октябре или ноябре, самое позднее. О предстоящей нашей свадьбе знают все, и профессора нас поздравляли. Профессора Сорбонны хорошо знают мою невесту, так как она там окончила по естественному факультету и теперь приготовляет тему по геологии на степень доктора естественных наук. Кроме того, она еще занимается и медициной, хочет быть врачом», — сообщал в феврале 1911 года в письме своим родителям арктический исследователь Владимир Русанов.
В экспедицию к островам Шпицбергенского архипелага он отправился весной 1912 года. В Норвегии было приобретено парусно-моторное судно «Геркулес». Опытные поморы сомневались в его надежности, но Русанов, уже бывалый полярник, практически не сомневался в успехе: «…с таким судном можно будет… быстро двинуть вперед вопрос о Великом Северном морском пути. Льдов нечего бояться: судно крепкое, уже испытанное во льдах».
Капитаном он пригласил 24-летнего опытного морехода Александра Кучина — потомственного помора, с которым познакомился в Архангельске. Обязанности геолога и врача исполняла невеста Русанова француженка Жюльетта Жан-Соссин…
Владимир Русанов — человек легендарный, за его плечами семинария, подпольный социал-демократический кружок, тюрьма, где ему особенно запомнилась книга Нансена «Среди льдов и во мраке полярной ночи»… Затем — ссылка в Вологодскую губернию. Незадолго до того он женился на Марии Булатовой, которая, подобно декабристке, последовала за ним на Север.
В ссылке он увлекся этнографией, а когда освободился, то попытался закончить образование. Но в России ему запретили жить в университетских городах, и он добился разрешения уехать за границу. Жена обивала пороги инстанций, помогала получить документы. Осенью 1903 года вместе с женой Русанов отправился в Париж, где поступил в Сорбонну на естественное отделение, а Мария — на медицинское. Но случилась беда, через неделю после рождения ребенка жена умерла…
Отчаявшийся Владимир Русанов решил посвятить себя науке, но жизнь совершила крутой поворот — он встретил Жюльетту Жан, тоже студентку Сорбонны. Вспыхнула любовь, которой, казалось, он никогда не испытывал прежде… Окончив курс естественного факультета, она готовила дипломную работу по геологии на степень доктора естественных наук и одновременно занималась медициной, готовясь стать врачом. Красивый русский с трудной судьбой и поистине героическим прошлым — настоящий мужчина мечты.
Но Русанов уже грезил арктическими экспедициями. В 1907–1908 годах совершил первый в истории сухопутный поход по Новой Земле. В следующем году вернулся и продолжил геологические исследования, обнаружив немало полезных ископаемых (в частности, каменный уголь). Помимо этого, решил выяснить условия морского пути вдоль западного побережья и прошел на шлюпке от губы Крестовой до полуострова Адмиралтейства. В 1910 году на борту «Дмитрия Солунского» обошел вокруг всего северного острова Новой Земли.
Полярный исследователь В. Русанов
Жюльетта преданно ждала, и Русанов всякий раз возвращался в Париж, чтобы снова отправиться в арктический поход. Вернувшись в 1910 году из экспедиции, Русанов сообщил ей, что на западе Северного острова уходит в море желто-белый мыс, который теперь носит имя Жан, — там желтая земля и желтые скалы, а белый лед вокруг — это теперь ледник Жюльетты Жан.
В конце февраля 1911 года Владимир Русанов отправил письмо матери и отчиму из Парижа: «До сих пор еще ни одна женщина во всей Франции не делала доктората по геологии, — моя жена будет первая. Таким образом, мне судьба дала очень ученую, красивую и молодую жену-француженку, ее зовут Жюльетта Жан. Жюльетта может сделать честь любому изысканному салону. Она прекрасно воспитана, знает музыку, понимает живопись и знает иностранные языки, особенно хорошо английский. И при всем том она нисколько не избалована и умеет работать.
По религии она протестантка, а по происхождению южанка, с черными как смоль волосами. Ростом она почти с меня. Иметь такую жену — счастье, которое далеко не всегда и не всякому может выпасть на долю. Наконец кончится моя печальная, одинокая жизнь! Я уже раньше писал вам, дорогие, что Франции я обязан всем: она мне дала знания, научила работать, и, наконец, теперь она мне дала одну из лучших дочерей своих».
В. Русанов и Ж. Жан перед отправлением в экспедицию
