Дети русской эмиграции - Л. И. Петрушева
Мы вышли на двор. Ночь была морозная, луна сияла. Мы сели в сани и поехали на вокзал. Там мы слезли и пошли к поезду; когда мы сели, то через полчаса был уже звонок. Поезд отошел, я была очень довольна, так как я очень любила ездить на поезде. Мама была очень скучная, а я, наоборот, прыгала, бегала по поезду. Вот на другой день мы подъехали к Новороссийску, там мы прожили 2 недели. Мама получила письмо из штаба, где ей пишут, что мой папа был сильно болен, а сейчас умер от тифа.
На другой день наш пароход отошел. Мы ехали 6 дней, нас по дороге застал туман и маленькая качка, но это скоро прекратилось. Когда мы приехали в Константинополь, то нас всех отправили на остров Антигону, мы там прожили 1 год, потом мы уехали в Тузлу, где прожили 1 год тоже. Из Тузлы меня мама определила в гимназию, которая ехала в Болгарию.
12 лет
Вечером мне было очень грустно, няня подошла ко мне и мягким голосом сказала: «Иди, дитятко, в кроватку». Вечером я приняла ванну, и мама боялась, чтобы я не простудилась. Как сейчас помню, вошла кухарка Тоня (она была полька) и принесла мне в кровать горячую большую котлету. Мама сидела перед туалетом и что-то вышивала. Тихонько растворилась портьера, и вошла тетя Юля, как мы ее называли, тетя Юца. Она грустно опустилась в кресло и долго о чем-то разговаривала с мамой…
Рано утром встало ясное солнышко, и я стала одеваться. В это время я услыхала несколько ружейных выстрелов. Все были чем-то обеспокоенные, и папа, одетый по-походному, поцеловал нас всех и куда-то ушел. Дедушка все время сидел у себя в кабинете. Вдруг сразу началась сильная пальба, пули часто залетали к нам на балкон и даже в комнаты. Всем это очень действовало на нервы. Тетя Юца, одетая в костюм сестры милосердия, стояла в передней, а мама и тетя Лида уговаривали ее о чем-то. Помню, мы все спустились на парадную лестницу; в это время мы услышали стук в дверь. Вошел дьякон нашей церкви и, запыхавшись, объявил, что тетю Юцу убили. Мы все были страшно убиты этим и боялись говорить дедушке. Потом поднялась страшная суматоха, и я помню только одно, что у нас в столовой на столе, покрытом коврами, лежала тетя Юца, одетая невестой. После обеда мы похоронили ее в саду и могилу украсили лилиями и розами. Еще позднее, на закате мы взяли чемоданы с золотыми вещами и несколько платьев и ушли на другой конец города к нашим знакомым Абрамовым. Тетя Лида осталась с дедушкой, потому что он не хотел уходить из родного дома. Вечером, сидя в спальне Абрамовых, мы увидели зарево пожара, которое расстилалось на громадное пространство. Еще позднее пришел папа и сказал: «От нашего дома угля не осталось». И я увидела в первый раз у папы на глазах слезы.
Ночью Абрамовы бросились бежать; мы тоже. Большевики наступали со всех сторон. Были слышны взрывы, и небо было залито заревом. Мы бежали к другим друзьям, Давыдовым, и у них мы пробыли два месяца. Потом мы перешли на Московскую улицу, рядом с Братской церковью. Однажды мы услышали опять выстрелы и увидели тучи большевиков, которые бежали из города. Через 15 минут мы услышали резвые голоса. Это были офицеры в погонах. Потом приехал папа со своими войсками. Представьте нашу радость. Так прошли 3 месяца счастливой жизни в России, а после начались все ужасы, которые только писались в сказках. Больше писать не могу, потому что у меня болит зуб.
12 лет
Моя жизнь во время революции
Раз к нам вошли 2 большевика. Они хотели реквизировать у нас комнату. Мама им показала все наши комнаты. Они поселились вдвоем в одной комнате. Они оба были очень молодые. Один был брюнет, а другой блондин. Брюнет скоро уехал, и <блондин> остался один; ему на вид было лет 17–18. Мы скоро узнали его поближе; оказалось, он был очень симпатичный, пошел в большевики только потому, что у него была мать, которую он хотел предохранить от большевиков; потом оказалось, что у него была старшая сестра Маруся, которая потом перебралась к нам жить, а он уехал.
Как-то раз я с мамой пошла к нашим родственникам. Когда мы возвращались, мы услышали не особенно сильную стрельбу. Мы пошли скорей. Как только мы пришли домой, началась страшная стрельба. Это наступали немцы и казаки; вечером вошли в город немцы; к нам поместился один немецкий офицер, а во дворе у нас поселились казацкие солдаты, я их очень боялась. Потом я все очень смутно помню.
Потом я помню себя, когда мы уезжали из Новороссийска в Турцию. Ехали мы всего 6 дней, погода все время была хорошая, только на 5-й день был туман. Ехать было очень скучно. Когда мы приехали на Антигону (это остров в Турции), на Антигоне было тоже скучно. Но зато очень хороший и красивый остров. Потом мы поехали в Тузлу (это маленький городок в Турции), но жили мы не в самом городе, а за городом, в лагере. Там было очень весело. Но мне все-таки хотелось попасть в закрытое учебное заведение. Наконец меня удалось устроить в гимназию, которая уезжала в Болгарию.
11 лет
Мои воспоминания
В 1918 году однажды я рано утром проснулась от сильного шума и выбежала на улицу и увидела солдат с красными лентами. Они подъехали ко мне и спросили, где народное управление, но я тогда была маленькая и не знала, и сказала: «Я не знаю». Папа очень боялся их, и
