Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров
Лика между тем вовсю крутила роман с Исааком Левитаном. В одном из писем Чехову она позволила себе поерничать: «Не обращайте внимания на почерк, я пишу в темноте и притом, после того как меня проводил Левитан! А Вас кто провожает?»
«Пишу Тебе из того очаровательного уголка Земли, где все, начиная с воздуха и кончая, прости господи, последней что ни на есть букашкой на Земле, проникнуто ею, ею — божественной Ликой! — Цитируем письмо Левитана Антону Чехову, написанное в мае 1891 года из Затишья. — «Ее еще пока нет, но она будет здесь, ибо она любит не Тебя, белобрысого, а меня, волканического брюнета, и приедет только туда, где я. Больно Тебе все это читать, но из любви к правде я не мог этого скрыть. Поселились мы в Тверской губернии вблизи усадьбы Панафидина, дядя Лики, и, говоря по совести, выбрал я место не совсем удачно. В первый мой приезд сюда мне все показалось здесь очень милым, а теперь совершенно обратное, хожу и удивляюсь, как могло мне все это понравиться. Сплошной я психопат!..»
Увы, вскоре страсть сошла на нет, Лика познакомилась с женатым писателем Игнатием Потапенко, который увез ее в Париж. Правда, через год он бросил ее без денег и с ребенком на руках…
С.П. Кувшинникова.
И.И. Левитан. Портрет, 1888 г.
Очередной пассией Левитана стала Софья Кувшинникова — замужняя женщина, супруга полицейского врача, начинающая художница, в круг общения которой входили известные актеры, оперные певцы, художники и писатели.
«Это была не особенно красивая, но интересная по своим дарованиям женщина. Она прекрасно одевалась, умея из кусочков сшить себе изящный туалет, и обладала счастливым даром придать красоту и уют даже самому унылому жилищу, похожему на сарай. Все у них в квартире казалось роскошным и изящным, а между тем вместо турецких диванов были поставлены ящики из-под мыла, на них положены матрацы под коврами. На окнах вместо занавесок были развешаны простые рыбацкие сети», — писал о Кувшинниковой Михаил Чехов, брат писателя.
Софья брала уроки живописи у Левитана. Затем, в качестве наставника и ученицы, они вместе отправились на этюды в Звенигород. Потом были поездки в Плёс и Париж. Завязался роман, продолжавшийся восемь лет. Кувшинникова окружила Левитана любовью и заботой. Левитан писал ее портреты, она была с ним рядом в самые мрачные минуты его терзаний. Да и Софья Кувшинникова стала серьезным художником, недаром одну из ее работ приобрел для своей коллекции знаменитый Петр Третьяков.
Неизвестно почему, но Антону Чехову отношения Левитана и Кувшинникой крайне не нравились. Настолько, что изобразил Софью в своем рассказе «Попрыгунья» в образе главной героини — бездушной охотницы за знаменитостями. Левитан, узнавший себя в выведенном там же художнике Рябовском, тоже обиделся на Чехова. Между ними произошла ссора, и даже поговаривали, что Левитан вызовет Чехова на дуэль. Слава богу, до поединка не дошло, но друзья надолго разорвали свои отношения. Спустя несколько лет их смогла помирить (или примирить, как угодно) Щепкина-Куперник…
Разрыв Левитана с Кувшинниковой произошел по его инициативе, и причина весьма банальна — он встретил другую — Анну Турчанинову, жену помощника петербургского градоначальника.
Анна вышла замуж совсем юной, не счастлива в браке, она постоянно флиртовала с высокопоставленными чиновниками. Чтобы избежать скандалов, Турчанинов регулярно отправлял жену и троих дочерей в имение Горка в Тверской губернии. Там она и познакомилась с Левитаном, причем художник приехал туда с Софьей Кувшинниковой.
«На наших глазах разыгрывалась драма. Левитан хмурился, все чаще пропадал со своей Вестой “на охоте”, Софья Петровна ходила с пылающим лицом, а иногда и с заплаканными глазами… И кончилось все это полной победой петербургской дамы и разрывом Левитана с Софьей Петровной…», — вспоминала Щепкина-Куперник.
Анна Николаевна беззаветно полюбила Левитана. По ее распоряжению для него даже построили отдельную мастерскую. Но видеться часто они по понятным причинам не могли — это были короткие встречи в Москве и Петербурге.
А затем у художника завязался роман со старшей дочерью Анны Турчаниновой — Варварой, по прозвищу Люлю. Обстановка стала невыносимой, мать и дочь враждовали, и без того эмоционально неуравновешенный Левитан терзался душевными мучениями. Неизвестно, сколь долго продлились бы его страдания, если бы однажды Варвара в категорической форме не предложила художнику тайно бежать вместе с ней. Не в силах разорвать любовный треугольник, Левитан решил покончить с собой: 21 июня 1895 года он сделал попытку застрелиться. К счастью, рана оказалась неопасной.
Анна Николаевна отправила срочное письмо Антону Чехову: «Я не знакома с Вами, многоуважаемый Антон Васильевич, обращаюсь к Вам с большой просьбой по настоянию врача, пользующего Исаака Ильича. Левитан страдает сильнейшей меланхолией, доводящей его до ужасного состояния. В минуту отчаяния он желал покончить с жизнью 21 июня. К счастью, его удалось спасти. Теперь рана уже не опасна, но за Левитаном необходим тщательный, сердечный и дружеский уход. Зная из разговоров, как Вы дружны и близки Левитану, я решаюсь написать Вам, прося немедленно приехать к больному. От Вашего приезда зависит жизнь человека. Вы один можете спасти его и вывести из полного равнодушия к жизни, а временами бешеного желания покончить с собой. Пожалейте несчастного. Будьте добры немедленно ответить мне, я вышлю за Вами лошадей».
Чехов бросил все и примчался. Его брат Михаил Павлович так описывал, со слов Антона Павловича, приезд в Горку: «…его встретил Левитан с черной повязкой на голове, которую тут же при объяснении с дамами сорвал с себя и бросил на пол. Затем Левитан взял ружье и вышел к озеру. Возвратился он к своей даме с бедной, ни к чему убитой им чайкой, которую бросил к ее ногам». Именно этот мотив и позже вывел Чехов в пьесе «Чайка».
Позже у художника еще был роман с юной художницей Еленой Карзинкиной.
«Что Вы поделываете, бессердечное существо? Прислать мне книжку и только! Каково?! Дайте мне только приехать в Москву — отомщу! Если захотите исправиться и написать, то пишите: Франкфурт, Наугейм, прекрасному художнику. А может быть, у Вас по этому поводу другое мнение? Я Вас!.. Да напишите же мне что-нибудь, ужасное существо!., пока преданный Вам, а если не ответите — ненавидящий Вас», — писал Исаак Левитан 6 мая 1897 года Елене Карзинкиной.
