Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
В. Ц. Я, честно говоря, не замечал, что он бывал как-то ущемлён… Я, во всяком случае, такого не помню…
Ю. Л. А вот ещё один оценочный вопрос. Был один год, когда кафедральный треугольник имел три таких угла: административный – зав. кафедрой Амелин, партийный – парторг кафедры Коваль, профсоюзный – профорг кафедры Лебедев, то есть я ☺. Я плохо помню какие-то конкретные дела этого треугольника. А вот ты, как сотрудник, ощущал ли «партийный дух» партийного угла этого треугольника?
В. Ц. (после глубокой задумчивости). Нет, я этого духа не чувствовал… Никаких «партийных перегибов» у него не было. И относился он к делам сотрудников всегда сочувственно…
Ю. Л. Это, конечно, помню и я. Но значит, можно сказать, что «партийным фанатом» он не был?
В. Ц. Конечно! Мы ничего этого не ощущали. Он был «нормальным человеком», как и большинство сотрудников нашей кафедры. Можно сказать и пафоснее – он был достойным представителем тогдашнего нашего общества…
Ю. Л. Теперь ещё один момент – ты не помнишь обстоятельств его ухода с кафедры? Ты тогда там работал?
В. Ц. Нет, в то время я уже перешёл на кафедру ТНВ к Торочешникову. Но институтские события, конечно, помню. Уход Жоржа прошёл как-то тихо и незаметно… Если человека обижают, у него возникает защитная реакция, это заметно, а я ничего подобного не помню. Всё прошло как-то чинно и тихо…
Ю. Л. А теперь вопросы о «признании» Жоржа. Когда вышла книга Лоты в 2002 году, это как-то отразилось в университете?
В. Ц. Не помню… Настоящее признание произошло, конечно, когда он получил Героя в 2007 году. Он ведь был Ветераном ГРУ, но далеко не все ветераны даже этой организации носят звание Героев. Поэтому здесь, в Менделеевке, это событие было воспринято как очень значимое. Впечатление было очень сильное…
Ю. Л. А ты лично как психологически воспринял этот Указ № 1404 от 22 октября 2007 года?
В. Ц. Лично я воспринял очень хорошо! Я считал, что этот человек давно был достоин такого звания. Но надо награждать таких людей не посмертно, а при жизни…
Ю. Л. А!..
В. Ц. …Чтобы они могли хоть как-то ощутить то внимание, которое государство могло им уделить, пусть и в конце жизни…
Ю. Л. То есть ощутил ты «радость со слезами на глазах» в том смысле, что могли бы и пораньше…
В. Ц. Да, конечно! Ты же помнишь, что вопрос о награде возник уже на похоронах…
Ю. Л. Да, возник, но процесс этот оказался очень не простым, о чём я подробно напишу в своей книге… А ты скажи напоследок, чем же всё-таки объясняется притягательность личности Жоржа при общении с ним?
В. Ц. Ну, кроме потрясающего акцента ☺, он обладал удивительным качеством собеседника – так вести разговор, чтобы было интересно собеседнику. Он не «гнул свою линию», а обязательно включал собеседника и его доводы в нить разговора. Поэтому с ним всегда было интересно говорить!
Ю. Л. Спасибо!
13.03.14
Беседа с Закгеймом Александром Юделевичем, профессором Московского Государственного Университета Тонких Химических Технологий имени М. В. Ломоносова
16.92. А. Ю. Закгейм во время разговора 13.03.14.[332]
Беседа проходила в скромной квартире Александра Юделевича, отличительной особенностью которой является, пожалуй, только обилие книжных полок и шкафов. Домой к Александру Юделевичу я был любезно приглашён для беседы по моей просьбе. Так сложилось, что мы, будучи знакомыми уже много десятилетий, «пересекались» с ним в живых контактах очень редко. Но каждый такой контакт был для меня контактом с интеллигентным человеком и происходил на почве какого-то интеллектуального события. Поэтому я был очень рад возможности поговорить с ним о Жорже Абрамовиче, понимая, что в этом разговоре тема интеллигентности будет одной из главных…
Ю. Л. Мой первый стандартный вопрос – где, когда и при каких обстоятельствах вы узнали о существовании человека, которого зовут Жорж Абрамович Коваль?
А. З. Ответ такой. Это был 1949/1950 учебный год, не помню, осенью или зимой. Я узнал о нём, и познакомился с ним при одном и том же событии – он просто пришёл туда, где я его ждал. Так мы с ним познакомились. К сожалению, это было не очень удачное знакомство. Дело в том, что тогда была идея организовать студенческий научный кружок, и я хотел принять в нём участие. Жорж Абрамович пришёл посмотреть на меня и побеседовать по этому поводу. К сожалению, потом оказалось, что я для такого кружка не гожусь, так что это дело не пошло…
Ю. Л. Простите, что перебиваю Вас… Где это происходило?..
А. З. В Менделеевке! Я тогда был студентом второго курса, а Жорж Абрамович – аспирантом… И первое впечатлении – это, конечно, голос и произношение! Должен сказать, что за всю свою жизнь я слышал только двух человек с таким красивым и замечательно акцентированным голосом – это Жоржа Абрамовича и Пола Робсона. Я никогда не слышал, чтобы Жорж Абрамович пел, но если у него был музыкальный слух, то пел бы он очень хорошо…
Ю. Л. Нет, он не пел… Не было у него музыкального слуха… Вот у его брата, Гейби, по всем воспоминаниям, был замечательный слух! Но, конечно, я Вас прекрасно понимаю – это совершенно незабываемый…
А. З. И голос, и акцент!
Ю. Л. И тембр!
А. З. И вот что любопытно… Я познакомился с ним в 1949 или 1950 году, а закончил общение в 2003 году, и всё это время голос был абсолютно идентичен!
Ю. Л. Вот в Вашем случае «узнал о существовании» и «познакомился» слились в одно событие, поэтому мой следующий вопрос о дальнейших контактах.
А. З. Сначала контакты у нас были очень слабые. Он занимался системами автоматического регулирования, а я, работая в НИУИФе, занимался тематикой процессов и аппаратов химической технологии. Иногда, бывая по делам в Менделеевке, я заходил на кафедру и встречался с ним. Впечатление было постоянным – удивительно милый человек, человек удивительно скромный… Его скромность, при явно незаурядных способностях и к науке, и к педагогике, чувствовалась интуитивно, она не требовала подтверждения какими-то словами и фактами. А уж о его роли в разведке я, конечно, и не подозревал!..
Ю. Л. Спасибо, Александр Юделевич!.. Я теперь возвращаюсь к своим «плановым вопросам».
