Таинственный сад. Маленький лорд Фаунтлерой - Фрэнсис Ходжсон Бернетт
– Ну и ну! – проговорила она тоже с сильным йоркширским выговором. Она была поражена, да к тому же её никто не мог услышать. – Подумать только! Нет, вы только послушайте!
Им столько всего надо было друг другу рассказать! Колин готов был без конца слушать про Дикона, Капитана, Уголька, белочек и лошадёнка по имени Прыжок. Мэри, оказывается, сбегала вместе с Диконом в лес, чтобы взглянуть на Прыжка. Он был небольшой, лохматый, таких много паслось на пустоши. Густая чёлка свисала ему прямо на глаза, а морда была до того милая – и мягкий бархатный нос! Он был худой, ведь пищей ему служила трава на пустоши, но сильный и крепкий, словно мускулы на ногах ему заменяли стальные пружины. Увидев Дикона, он поднял голову и тихонько заржал, а потом подскакал и положил голову ему на плечо. Дикон что-то говорил ему прямо в ухо, а Прыжок отвечал – тихонько ржал, дышал и пофыркивал. Дикон заставил его подать Мэри переднюю ногу с маленьким копытцем и потереться о её щёку бархатной щекой.
– Неужели он и вправду всё понимает, что Дикон ему ни скажет? – удивился Колин.
– Похоже, что да, – отвечала Мэри. – Дикон говорит, животные понимают, если точно знают, что ты им друг. Только надо, чтобы они это точно знали.
Колин полулежал молча, глядя в стену своими необычными серыми глазами, – Мэри видела, что он задумался.
– Мне бы хотелось с животными дружить, – сказал он наконец, – только я не умею. Я никогда ни с кем из животных не дружил, а людей я не переношу.
– И меня? – спросила Мэри.
– Нет, – возразил Колин. – Это очень смешно, но ты мне даже нравишься.
– Бен Везерстаф мне сказал, что я похожа на него, – заметила Мэри. – Он говорит: «Готов поручиться, что нрав у нас обоих нелёгкий». По-моему, ты тоже на него похож. Мы все трое похожи – ты, я и Бен Везерстаф. Он говорит: «Вид у нас неважный, а нрав и того хуже». Только я теперь, по-моему, не такая плохая, как до знакомства с малиновкой и Диконом.
– А у тебя бывало, что ты человека ненавидишь?
– Да, бывало, – отвечала Мэри просто. – Я бы и тебя возненавидела, если бы познакомилась с тобой раньше, чем с малиновкой и Диконом.
Колин протянул свою тонкую руку и коснулся её.
– Мэри, – сказал он, – мне жаль, что я говорил, что Дикона надо отправить домой. Я так разозлился, когда ты сказала, что он просто ангел! Я над тобой смеялся, но может… может, ты права.
– Конечно, смешно так говорить, – призналась Мэри смело, – потому что он такой курносый, и рот до ушей, и вся одежда в заплатах, и говорит он по-йоркширски, только… только если бы ангел залетел вдруг в Йоркшир и поселился бы в вересках… если бы он был йоркширский ангел… он бы, по-моему, понимал всё, что растёт и зеленеет, и знал бы, как с птицами и зверьём разговаривать… совсем как Дикон, а они бы понимали, что он им точно друг.
– Я бы согласился, чтобы Дикон на меня посмотрел, – сказал Колин, – я и сам хочу на него поглядеть.
– Хорошо, что ты мне сказал, – отвечала Мэри, – потому что… потому что…
Внезапно её осенило: вот сейчас ему всё и сказать! Колин заметил, что голос её зазвучал как-то иначе.
– Потому что – что? – воскликнул он с жаром.
Мэри так разволновалась, что вскочила со скамеечки, на которой сидела, и, подбежав к Колину, схватила его за обе руки.
– Колин, тебе можно доверять? Я Дикону верю – ведь ему даже птицы верят. А тебе я могу довериться? Совсем-совсем – могу?
Лицо у неё было до того серьёзное, что Колин прошептал в ответ:
– Да, да!
– Слушай, завтра утром Дикон придёт к тебе со своими зверюшками.
– Ой! – вскрикнул радостно Колин.
– Но это ещё не всё, – торжественно продолжала Мэри, побледнев от волнения. – Дальше ещё лучше! В нашем саду есть дверка. Я её нашла! Она закрыта плющом, который стену затянул.
Будь Колин здоров и крепок, он бы, наверное, закричал: «Ура! Ура! Ура!», но он был слабый и нервный – и только шире открыл глаза и задохнулся от волнения.
– Ой! Мэри! – воскликнул он со слезами в голосе. – И я этот сад увижу? И войду в него? Неужели я до этого доживу?
Он крепко сжал ей руки и притянул её ближе.
– Конечно увидишь! – ответила Мэри с негодованием. – Конечно доживёшь! Не говори глупостей!
Она сказала это так просто, спокойно, по-детски, что он опомнился и засмеялся над собой. Через несколько минут она уже сидела на скамеечке и рассказывала ему не о том, каким ей виделся тайный сад в воображении, а каким он был на самом деле, и Колин, забыв о болезни и усталости, слушал её с горящими глазами.
– Он совсем такой, как ты воображала, – сказал он наконец. – Можно подумать, что ты его видела. Помнишь, я тебе так и сказал, когда ты впервые мне о нём рассказала.
С минуту Мэри колебалась, но потом решилась.
– Да, я его видела, – призналась она. – Я там была. Ещё несколько недель назад я нашла ключ и вошла внутрь. Но я не решалась тебе признаться… Потому не решалась, что не знала, можно ли тебе довериться… совсем-совсем довериться.
Глава 19
«Она пришла!»
Конечно, на следующее утро после приступа вызвали доктора Крейвена. Его всегда вызывали в таких случаях, и он всегда находил Колина обессиленным, бледным, угрюмо лежащим в постели и до того взвинченным, что, казалось, при малейшем слове он готов был разрыдаться. Доктор Крейвен не любил этих визитов и боялся их. На этот раз он явился лишь днём.
– Как он? – невольно спросил он миссис Медлок по приезде. – Он себя как-нибудь доведёт до кровоизлияния! А всё истерия и полная безнаказанность!
– Ах, сэр, – отвечала миссис Медлок, – вы собственным глазам не поверите, когда его увидите. Эта девочка, сама такая же невоспитанная, глядит исподлобья и собой дурнушка, а совсем его околдовала. Как это ей удалось, ума не приложу! Видит Бог, такая неказистая и молчунья, а сделала то, на что никто из нас не решался. Прошлой ночью она на него налетела, словно кошка, топнула ногой и велела ему замолчать, и так его поразила, что он и вправду замолчал, а сегодня… Нет, вы сами посмотрите, сэр. Это просто уму непостижимо!
Войдя в комнату Колина, доктор Крейвен поразился. Стоило
